Песня третья. Как родители снарядили сына

Шыяан ам!
 
И возрадовался в тот миг,
Поглядев на сына, старик,
И сундук, хранитель добра,
Вновь открыл, подумав:
«Пора! Он уздечку извлек сперва –
Вещь высокого мастерства,
Из далеких, как видно, стран,
А ценою — в пять сотен лан.
Достает он эзер — седло,
Изукрашенное светло,
Стал основой ему сандал –
Древо прочное, как металл,
И лосиной костью оно,
Словно рамой, укреплено.
И еще достает старик
Плотный, черный чонак — потник,
Кымчи — кнут — с большой, завитой
Рукояткою золотой,
И ремень граненый хорош,
Из коровьих сплетенный кож.
И плетеных колун — подпруг –
Достает сорок восемь штук,
Достает он задних подпруг –
Шавылдыр — сорок восемь штук
Достает чепрак — торепчи –
Изготовленный из парчи,
Обувь черную — идики —
Ладно скроены и легки,
И одежду верхнюю — тон,
Что известна с давних времен.
Есть и шапка мужская там –
Соболиный мех по краям.
Шапка славная дорога:
Наверху, с павлиньим пером,
Украшение — одага —
Отливающее серебром!
А потом появился вдруг
Прочно сделанный черный лук
Из семидесяти рогов
От семидесяти козлов,
И к тому же со всех сторон
Он драконами испещрен.
Предназначен сильным рукам,
Соревнующимся стрелкам
Лук охотничий, лук живой,
С жесткой кожаной тетивой.
Вот и стрелы — к сестре сестра!
Их тела одела кора
Казылгана, который рос
Под скалой, не зная ни рос,
Ни дождей, и кора всегда
У него суха и тверда.
Хороша любая стрела!
А на тыльном конце стрелы —
Маховые перья орла,
Чье гнездо — на верху скалы.
Вот и несколько стрел иных —
Тонких, вытянутых, стальных,
На охоте, как длинный гвоздь,
Пробивают любую кость,
Ткнутся в грудь гранитной скале —
Ни зазубринки на стреле.
Их кузнец-молодец ковал,
Над огнем своим колдовал,
Молотком стучал, закалял,
В путь далекий их отправлял!