Песня вторая. Как трёхлетний мальчик пошёл в лес

Шыяан ам!
 
Был отец у него седой
С серебрящейся бородой,
Но пока еще полный сил.
Лисью шапку отец носил.
Хоть потерта шапка была,
Хоть поношена — да тепла.
Мать-старуха, в лесу набрав
Ароматных целебных трав,
Чай варила — дивный, густой,
Придающий силы настой.
И выплескивала всегда
В жертву несколько брызг – туда,
Где сияла гора Танды,
Чтоб не знала семья беды.
 
Вот огонь в очаге горит,
Вдруг трехлетний сын говорит:
«Поглядите, весна кругом!
Покататься хочу верхом.
Не пора ль мне, отец и мать,
Хоть какого конька поймать?»
Улыбнулся отец в ответ,
Хитровато прищурив глаз:
«Что ж, мой мальчик, запрета нет,
Ты ведь знаешь, одна у нас
Кобылица, уж третий год
Жеребенка бедная ждет.
Необычный, видно, приплод
Разродиться ей не дает.
И недавно от нас она
В лес дремучий ушла одна.
Лес густой — змее не вползти,
На полянах желты цветы.
Если сможешь тропку найти –
И кобылу отыщешь ты.
Если будет приплод при ней –
Лучших нет для тебя коней!»
Сын, разумный не по годам,
Говорит: «Я пойду в тайгу,
Но, коль есть жеребенок там,
Чем поймать я его смогу?»
Замолчал, помолчал отец,
Много видевший на веку,
И направился наконец
Он к заветному сундуку,
Вынимает, склонясь над ним,
В шестьдесят саженей сыдым.
Крепкий, черный аркан сплетен
Для умелых и сильных рук.
На конце его укреплен
Из архарьего рога крюк.
Крепко мальчик подарок сжал
И, подпрыгивая на бегу,
Резво, радостно побежал
В зеленеющую тайгу.
Там, в лесу, в той чаще, куда,
Говорят, змее не вползти,
Смог он — тоже не без труда —
На поляне лошадь найти.
Лежа, солнцем освещена,
На поляне грелась она.
А при ней — малыш, сосунок,
И добра к малышу земля,
Шею матери, легконог,
Перепрыгивал он, шаля.
Тихо мальчик подкрался к ним,
Ловко свернут в руке сыдым,
Миг — петля взлетает, легка,
И на шее у сосунка
Оказалась… Рванулся он,
Хоть и мал еще, но силен,
По земле без троп, без дорог
Он арканщика поволок.
Как брыкался, боролся конь,
Словно крикнуть хотел: «Не тронь!»
Отзывался на небе гром,
Содрогалась земля кругом,
Падал кедр, могуч и высок,
Рассыпались скалы в песок.
Так прошло много-много дней:
И зима, и весна за ней,
Лето вновь — и конек устал,
Ослабел, задыхаться стал,
И устало, но без обид,
Так он мальчику говорит:
«Моего хозяина сын!
Знать, мужчиною из мужчин
Ты явился на этот свет.
Я открою тебе секрет:
Знай, тебя одолеть я мог,
Но жалел я тебя, берег,
Не хотел я тебя губить,
Знал, судьба нам — друзьями быть!»
 
Говорит мальчуган в ответ:
«Что ж, и я открою секрет!
Мог и я тебя одолеть —
Есть на это в запасе плеть,
Но не смел тебя оскорбить,
Знал, судьба нам — друзьями быть,
Так предсказывал мой отец,
Добрый труженик и мудрец!»
Жеребенок ему в ответ:
«Я твой друг до скончанья лет,
Быстрым буду в любом пути,
Реку вброд смогу перейти,
Унесу тебя из огня —
Только будь достоин меня!»
 
Отвечает мальчик ему:
«Буду я коню моему
Верным другом с этого дня,
Только будь достоин меня!»
 
Так отважный малыш сказал
И погладил коня притом,
И сыдымом морду связал,
И хотел уже сесть верхом,
Но такие молвил слова
Конь с обидою, но не зло:
«Хочешь ездить — найди сперва
И узду по мне, и седло!»
И пошел мальчуган пешком,
Конь за ним, в поводу, шажком.
Перевал, еще перевал,
Юрта милая наконец.
 
У огня сидел-горевал,
Ожидая сына, отец.
Жеребенка сын привязал
Возле входа и так сказал:
«Поищите, отец и мать,
Чем коня взнуздать-оседлать!»