Бабушка

Впервые с мамой едем в деревню к бабушке. Сидя в поезде, смотрю во все глаза в окно. Я уже не удивляюсь лесу, как тогда, когда мы ехали в Колпино, но он, лес, меня привораживает. Уютом, хвойной прохладой навевает он желания бродить в нём, дышать тайнами трав и цветов, слушать непонятный щебет птиц — мне незнакомых. Во мне зреет желание приключений, как у Робинзона Крузо, когда он был на необитаемом острове. Повесть Дефо мне читала Тася, и Робинзон был моим кумиром. Он смог преодолеть страх своего одиночества и выйти победителем! Я знала, что надо начать с того, чтобы не испугаться.

Однако гулять в лесу мне не пришлось, бабушка, несмотря на свой преклонный возраст еще работает.

— А как иначе жить, ведь колхозникам пенсии не платят, — жалуется, вздыхая сгорбленная бабушка. Но я еще не понимаю значения пенсии и зову ее в лес, но бабушка отправляет меня в сад, говоря, что это тот же лес.

Сады запущены, заросли малиной и крапивой, яблони одичали. Яблоками можно без сожаления кидать в прохожих. За садом ручей, он кишит пиявками, и мы с двоюродными братишками хороним их в ямках. За ручьем колхозный свинарник. Свиньи, большие и сытые, лежат в ручье, выкопав себе «гнёзда», и от удовольствия похрюкивают. Они похожи на большие серые валуны. Бабушка довольна. Она работает на ферме, и такие туши её вполне устраивают. Но нам, детям, свиньи не нравятся. Они портят и без того мутную воду, которая от их рытья превращается в грязный кисель.

Когда мы вернулись в Ленинград, отец спросил у меня, что я видела в деревне? Но в памяти моей от деревни остались только черные пиявки, жирные свиньи, мутная вода и наполненные слезами глаза бабушки, провожавшей нас.

Больше я бабушку не видела. Она умерла во время войны.