Смерть Лебедевых

Выйдя во двор, мы увидели, что у подъезда Маньки-«Зубатки» стояло человек шесть женщин и что-то обсуждали. Среди них стояла моя крестная. Я давно ее не видела и не узнала сразу, пока она меня не окликнула:

— Ты что к нам не заходишь, Оля? Заходи, посиди с Веней и Люсей, может, не увидитесь больше. Они совсем плохие стали, не могу и с постели поднять. Все спать хотят. Совсем забыла своих старых друзей, — стыдила меня крестная, — вот сейчас и Гальку с Колькой вытащат. Уморила их «Зубатка». Сама хлеб съедала, а они голодом так и лежали, завернутые в одеяло. Сегодня пошли проверять, а они мертвые, и, видно, давненько уже померли. А главное, «Зубатка» трупики к стене откатила, а сама рядом с краю спит себе, посапывает. А теперь — сбежала. Вот какие матери бывают.

Мы с Вовой не стали дожидаться, когда «выкатят» Гальку с Колькой. Что смотреть? — таких сейчас много. Тому, что Галя и Коля Лебедевы умерли, я не удивилась, напротив, я больше удивилась тому, что они так долго еще жили, с такой «мамочкой».

Марья-«Зубатка» и до войны все от них запирала на замок, поэтому брат и сестра часто копались в помойке, разыскивая съестное.

Обещав Крестной зайти к ним вечером, мы пошли к Зине, с надеждой покушать клея, от которого уже не отказались бы.

— Бабушка Зины померла, а она куда-то ушла, — сказала нам женщина, которая, как выразился Вовка, «на ладан дышит».

Мы пошли домой. Попадавшиеся нам редкие прохожие взглядывали на нас с недоумением, и с трудом переставляя ноги, брели дальше, исчезая вдали.

Наступили дни, которые были неизбежны своей фатальностью для многих обитателей города, дни, которые принесли повальную смерть от голода, горя и холода. До предела истощенные люди были уже безразличны к жизни и смерти. Они больше не обращали внимания на трупы, лежащие в сугробах и только досадовали, когда умерший лежал на тропинке, мешая ходить. Ведь его надо было обойти стороной, или перешагивать, но на все это требовались огромные усилия. Сил больше не было!