Песня тридцатая. Как Тана-Херел уступил Даш-Хурена хану Малчын-Эге

Шыяан ам!
 
На любимом мудром коне
К белой юрте, к милой жене
Возвращался Тана-Херел,
Возвращался и песню пел.
Словно солнцем озарена,
Подбежала к нему жена,
Мужа с нежностью обняла,
Слезы радости пролила.
Поднесла ароматный чай:
Пей, любимый, и отдыхай
После трудных твоих дорог,
После подвигов и тревог!
 
Тихой ночью и ясным днем
Хорошо молодым вдвоем.
Но опять прискакал гонец
И доставил новый наказ:
Вызывает хан во дворец
Их обоих на этот раз.
 
Хан и ханша в юрте-дворце
С честью встретили молодых,
Всласть, с улыбками на лице,
Угощают и славят их.
И, вздохнув, произносит хан:
«Ты мой сын, ты не просто зять,
Ты красавец и великан,
Ты храбрец, каких поискать,
Добрый муж для своей жены —
Дочки нашей, но час настал:
На восходе новой луны
Собирайся в родной аал
И жену забирай свою:
Время жить ей в твоем краю,
Из родительского гнезда
Улетит она навсегда.
На прощание щедро я
Одарю тебя, храбрый зять.
Вот сокровищница моя —
Можешь лучшие вещи взять,
Наилучших возьми коней
Наилучших степных кровей.
У тебя ж, милый зять, взамен
Не просил бы я ничего,
Если б только не Даш-Хурен…
Подари мне, прошу, его!
 
Ибо кони те, беглецы,
Что сумел ты мне возвратить —
Своевольные гордецы,
Не смирить их, не укротить.
И, как прежде, Хортан-Саган —
Необъезженный великан,
И, как был, Хураган-Саган —
Непокорный скакун, буян.
Зря надеялся я на них,
Своенравных, диких и злых.
Ты меня, милый зять, прости
За потраченные труды
И на волю их отпусти,
Чтобы не было вдруг беды.
Но, с женой отправляясь вдаль,
В свой аал в родной стороне,
Утоли ты мою печаль,
Подари Даш-Хурена мне!»
 
Просьба старшего — как закон,
Так воспитан Тана-Херел.
«Быть тому», — согласился он,
Хоть, конечно, и пожалел,
Хоть, немало удивлена,
Прошептала ему жена:
«Как расстаться с таким конем?
Он с тобой уже столько лет!
Сколько ты проскакал на нем,
Сколько с ним одержал побед!»

Не ответил Тана-Херел,
Лишь нахмурился, погрустнел,
Он из юрты вышел один,
Подошел к своему коню
И сказал: «Я, твой господин,
Все, что было, в сердце храню.
Мне всегда ты опорой был,
Ты копытом камни дробил,
Никаких не знавал преград,
И без крыльев ты был крылат.
А сегодня слово дано,
И расстаться нам суждено.
Вспоминай же и ты меня,
Никаких обид не храня.
А как станет совсем невмочь,
Ты мгновение улучи
И на волю, от хана прочь,
Убегай и ко мне скачи!»
Так вот некогда белым днем
Богатырь прощался с конем,
Собираясь с милой женой
В путь далекий, в свой край родной.