Глава пятая

Весла гулко шлепали по воде. Волны высоко вздымали нос лодки и, ударяясь о днище, рассыпались брызгами. За кормой из воды торчали две конские морды. По-осеннему откормленные кони легко справлялись с течением.
На веслах сидел Чудурукпай. Скажи ему кто-нибудь год назад, что он будет раз за разом одолевать таким манером Улуг-Хем, он бы только рассмеялся. А ведь снова и снова пересекал реку. Трусил по-прежнему, а греб. Греб неумело, лодка вихлялась из стороны в сторону, становилась под волны, но все же противоположный берег мало-помалу приближался.
Чтобы заглушить противное чувство страха перед водой, он говорил почти не умолкая.
— Как раз на этом месте Анай-Кара переправляла меня. Только не из Салдама в Кара-Булун, а с той стороны…
Ближе к корме, вцепившись обеими руками в борта, сидел Хорек чейзен. Ему тоже было не по себе. Он чуть не вскрикивал, когда лодку подбрасывало на волнах, и еще крепче сжимал борта. В то же время ему не хотелось срамиться перед мальчишкой, и Хорек весьма неуклюже пытался скрыть боязнь.
— Я до сих пор не верю, дунмам…
— Не качайте лодку — перевернемся! — Чудурукпай даже осмелел, заметив, что и Хорек не чает поскорее добраться до берега. — Я видел ее собственными глазами, акым!
— Почему сразу не схватил?
— Откуда я знал, что она исчезнет? И как бы я привез ее? Что бы отец сказал?
– Ну, а если сейчас найдем?
– Домой я тогда не вернусь. Лишь бы Анай-Кара согласилась… Буду жить там, куда глаза отца не достанут. Хоть как…
— Неплохо придумал, дунмам, — Хорек снял островерхую шапку с шариком, отер пот с лысины. — Значит, надеешься найти?
Чудурукпай налег на весла. Лодка зашуршала днищем по гальке.
Не будь Чудурукпай сыном правителя, плюнул бы Хорек на все это дело. Не хватало ему забот — ехать черт знает куда с мальчишкой, переплывать на дырявом корыте реку, рискуя того гляди утонуть, искать человека, которого давным-давно в живых нет!
Поступить иначе, однако, Хорек не мог. Главный бай Барыка день ото дня хирел. Давно уже покатился он с горы, и нельзя было прозевать момент, упустить накопленное им богатство, его скот, его власть. Единственный наследник Мангыра не в состоянии заменить своего отца. Значит, надо держаться как можно ближе к правителю и его аалу, точно так же, как в свое время сам Мангыр пытался приладиться к оюннаровскому богачу Ажикаю. Тут уж средства выбирать не приходится. Если понадобится, ради успеха Хорек готов и лягушку проглотить, не побрезговав.
Чудурукпай показал рукой на небольшой лесок.
— Вон там стояла юрта Аржаана. Оттуда мы вместе, с Анай-Карой на берег к лодке пришли…
Хорек все еще не принимал всерьез этот разговор, не хотел верить в то, что Анай-Кара жива.
По-прежнему путая следы, Аржаан продолжал часто менять места стоянок. По слухам, теперь его аал находился в местечке Кара-Тал, выше красноводного Баян-Кола, но сравнительно недавно юрта старика стояла на берегу Улуг-Хема. Эта хитрость вызвала сомнения и у Хорека: значит, что-то тут нечисто. Значит, надо все же заехать да погостить у этого странного человека.
День выдался по-осеннему облачный и прохладный. Подувал несильный ветерок. Ехать в такую погоду было даже лучше.
Они миновали поселок Баян-Кол и направились вдоль русла небольшой речушки. Кони шли хорошей ровной рысью. В сумах тряслись когээры,  наполненные аракой.
Еще до сумерек добрались до узкого ущелья, над которым вздымались высокие синие скалы.
– Аал Аржаана должен быть на том берегу, на пригорке, — уверенно сказал Чудурукпай и показал кнутом направление.
Неглубоким каменистым бродом пересекли речку, поднялись на взгорок. Там была стоянка. Пустая…
Хорек спешился и закурил. Чудурукпай озирался во­круг.
— Здесь стояла юрта. Я две ночи в ней ночевал…
Стало темнеть. Завернули коней, спустились к речке. Куда ехать? Хорек поворотил коня к старому тополю, что рос у самого берега.
— Здесь ночь скоротаем.
Сняли вьюки, расседлали коней, спутали их и пустили пастись. Развели костер. Ночевать под открытым небом они не рассчитывали — даже котелка не прихватили. Напились холодной воды. Обжарили на костре вареное мясо. К араке не притронулись.
Настроение у обоих испортилось, и разговор не клеился.
Положили под себя чепраки, под головы — седла. Подбросили в костер побольше сушняка — ночь долгая. Хорек сразу захрапел. Чудурукпаю не спалось. Забылся сном он только перед рассветом. Виделась ему Анай-Кара — большеглазая, белолицая, с тяжелыми рыжеватыми косами. Он бежал за нею и никак не мог догнать. Звал ее, кричал, — она уходила все дальше и дальше.
Хорек проснулся и долго смотрел на него, метавшегося и что-то бормотавшего.
«Из-за чего мучается? — пожалел его чейзен. — Из-за паршивой девчонки три муки принимать? Красотой ее чая не вскипятишь, косами коня не заарканишь. Да пропади они пропадом, эти бабы!.. Но ради того, что припрятано в барбах его отца, надо помочь дураку».
Будить Чудурукпая не стал. Дождался, пока тот сам открыл глаза. Наскоро умылись, пожевали мяса. Поехали.
Позади послышалась веселая песня:
 
Не найдется в Баян-Коле
Удалых, как я, парней.
Лишь девчоночку увижу,
Сразу брошусь я за ней.
 
Кто-то догонял их.
Придержали коней. Дождались отчаянного певца. Мо­лодой парень поравнялся с ними, поздоровался. Несмотря на раннее утро, был изрядно навеселе. Потому, наверно, и не заметил ярко-синего шарика на шапке чейзена.
– Откуда едешь, кайгал? — спросил Хорек.
— Из верхнего аала.
— Видать, всю ночь глотал?
— Было дело…
— И утром добавил?
– Вчера на свадьбе гуляли. Мяса — как травы. Были бы
зубы. Араки — как воды. Была бы глотка!
— И девушек полно?
— Видимо-невидимо, — парень даже зажмурился и тут же затянул:
 
Стройна и красива она,
Но мне не дадут ее в жены.
А если дадут ее в жены,
Совсем она мне не нужна.
 
— Оош!— похвалил Хорек.— Хорошо поешь! Анай-Кара тоже там была? Красивая девка, правда?
— Я ее там не видел, — выпалил парень и тут же прикусил язык.
Эта его невольная оговорка о многом сказала хитрому Хореку. Теперь и у него не было ни малейшего сомнения, что Анай-Кара жива.
А паренек начал петлять:
— Вы про кого спрашивали? Кто такая Анай-Кара?
— Дочка старика Аржаана, дунмам.
— У Аржаана такой дочки нет.
Из этого капкана парень выскочил. Хорек решил выпытать у него хотя бы про стоянку Аржаана, но спешить не стал.
Уже втроем выехали на довольно высокую горку, на вершине которой была насыпана груда камней — жертвенный курган – оваа в честь духа горы. К палкам, воткнутым в камни, были привязаны лоскутки материи, конские волосы. Проезжать мимо оваа не полагалось.
Путники сошли с коней, сели на землю. Хорек чейзен вытянул из тороков небольшой когээржик, а из-за пазухи берестяную чашечку. Откупорил когээржик, плеснул немного араки на оваа, бросил туда же кусочки мяса и сыра.
Чудурукпай молча наблюдал за ним и радовался, понимая, к чему клонит Хорек. А тот уже наполнил чашку и про­тянул ее парню. Церемонно коснувшись губами края чашки, как того требовал обычай, парень одним глотком осушил ее и даже крякнул от удовольствия.
— Шо-шо! Гладко проскочила… Внутри зажгло. Крепкая штучка!
Чейзен налил еще… Снова наполнил чашечку…
— Где Аржаан, спрашиваете? Он совсем недавно откочевал вниз по Улуг^:Хему. Его аал теперь у горы Бюрзек. Была в его юрте чужая девушка. Я ее даже один раз видел. Кра-а-си-ивая!.. Что? Про нее я ничего не скажу.
От араки он не отказывался и выпил еще несколько чашек, но ни слова больше вытянуть из него не удалось. Дальше им было не по пути, и парень попросил на про­щанье:
— Не подведите меня… Я вас не знаю, вы — меня.
— Чего ты боишься?
— У байкараларов между собой уговор: девушку не выдавать. А я и не байкара вовсе. Я кыргыс из Кызыл-Чыраа.
Его все-таки основательно развезло, но на коня он сел без труда и, пустив его вскачь, запел:
 
«Перестань!» — прошу я дождик.
Дождь не слушается, льет.
Распрекрасная девчонка
К моей юрте не идет.
 
«Перестань!» — прошу я ветер.
Ветер дуть не перестал.
Распрекрасная девчонка
Не придет ко мне в аал.
 
Веселый попутчик скрылся из виду. Только пыль еще клубилась на дороге.
Повеселели и Хорек с Чудурукпаем: до горы Бюрзек рукой подать! Обширной долиной, изрезанной арыками, где хорошо росли ячмень и просо, проскакали они до аала Аржаана часа за два с небольшим.
 
Увидев с Чудурукпаем незнакомого чиновника с шариком на шапке, старик струхнул. Уж не отец ли это парня?.. Щедрое угощение, выставленное приезжими, немного успокоило его. Однако настороженность не покидала Аржаана, и он лишь пригубил чарочку араки, а жена его наотрез отказалась пить, сославшись на слабое здоровье.
Хорек чейзен прямо с порога об Анай-Каре речь повел.
Старика это не смутило:
— Что за люди пошли! Ездят и ездят… Недавно еще один парень приезжал, тоже спрашивал. Не дают нам покоя. Что я вам могу сказать? Я бедный арат. Вашу араку выпил, вашего мяса отведал, а наполнить когээры мне нечем, в сумы ваши положить нечего… Мясо у меня есть кому жевать, — Доказал он на выводок дочерей, — а травоядных — одна лошаденка…
Так ничего от него и не добились.
«Недавно еще один парень приезжал…». Кто, кроме Буяна? Больше некому. Значит, и он узнал. Значит, бес­полезно сюда ездить. Буян все равно найдет ее…» — пришел к заключению Чудурукпай.