13. От сердца к сердцу

Что со стороны, что изнутри казалось, будто транспорт стоит на земле. На самом деле он неподвижно висел в десятке сантиметров над ее поверхностью.
Легкий летний ветерок шевелил длинные жесткие стебли, отчего те время от времени негромко постукивали по обшивке и ветровому стеклу. Их широкие тени праздно блуждали по странице книги.
Когда-то они раздражали Кочевника, но со временем он стал видеть в таком чтении нечто доступное ему одному. Чтение удаленных из мира книг, в окружении теней от растений, которые большинство увидит лишь на картинке.
Даже в мире размером со спичечный коробок можно найти угол, до которого никому нет дела, и потому его смело можно назвать своим.
И Кочевник наслаждался своей добычей, ловя каждое слово и с наслаждением переворачивая свежие, напечатанные специально для него страницы.
Ни одно сердце не могло отдать ему приказ или подкупить незримыми пунктами. Единственным способом заручиться помощью лучшего пилота оставалось снова и снова делиться с ним частичками старой культуры. Конечно, порой ему требовались припасы или детали для ремонта. Но когда диктуешь условия сделки, ими совсем просто разжиться. Основной же добычей были книги из Плюса, музыкальные записи из Розы, репродукции картин из Арки.
Единственное, о чем осталось несбыточно мечтать — увидеть настоящий фильм. Но единственный сохранившийся киноархив в Арке был уничтожен во время очередной реформы. Из-за этого  Кочевник даже перестал вести с городом дела на несколько лет, по сути, отправив его в глубокую изоляцию.
И кинематограф остался чем-то недостижимым, что оставалось только представлять себе. В новом мире не было места ни ему, ни даже театру. Это было напрямую связано с тем, что через призму восприятия сердца убийство на театральной сцене и убийство на улице ничем не отличаются. И система навсегда стерла непонятное и запутанное для нее лицедейство из человеческого общества.
Внезапный порыв ветра заставил стебли часто замолотить по обшивке, но не это заставило Кочевника поднять взгляд от книги. В затылке у самого основания черепа стала разгораться жгучая боль. Она нарастала несколько секунд, после чего разом стихла. Это означало, что кто-то безуспешно вызывает его.
Через минуту вызов наконец достиг бортового компьютера, и из динамиков раздался безжизненный голос:
 — Кочевник, ваша помощь требуется в спасательной операции.
«Роза, — сразу определил он. — Автодиспетчер с заранее записанными речевыми конструкциями». Из-за этого он любил города с живыми диспетчерами. Их можно узнавать, с ними можно быть даже слегка знакомым.
— Транспорт из города Роза потерпел крушение и аварийно приводнился в озере в пяти километрах к северу от вас.
— Плюхнулся в лужу, — пробормотал Кочевник. — Транспорт находится на поверхности? Пилот или пассажиры подают признаки жизни?
— Транспорт находится на глубине десяти метров. В связи с заполнившей его водой определение признаков жизни затруднительно.
Кочевник раздраженно скривился:
— И что же вы хотите, чтобы я… спас оттуда? Их тела? Или разбитый корпус?
Ответа не последовало. Все потому, что позвать на помощь в такой ситуации — стандартная процедура, и система следует ей, даже когда не в состоянии поставить ясную задачу.
Согласиться на это спасение не было добрым делом. Требовалось объяснить сердцу Розы, что агравитационная сеть между городами изношена, дает сбои, а кое-где попросту не работает. И навигация по ней давно перестала быть интуитивно понятным делом, где можно задать бортовому компьютеру маршрут и читать про короля Билла. Этот город боролся за небо яростно и глупо, ежемесячно запуская новые транспорты с неквалифицированными пилотами, которые разбивались в переделах дней.
Ответа все не было, и Кочевник вновь опустил взгляд к страницам, погрузившись в удивительный и насыщенный мир прошлого. Чем больше удавалось о нем узнать, тем больше современность казалась пустыней. Порой даже посещала мысль о том, что рано или поздно со всеми окрестными городками, как и с Эгидой, произойдет какой-нибудь чудовищно глупый казус и Кочевник останется в полном одиночестве кружить над их руинами на постепенно разваливающемся без обслуживания борту.
Он вздрогнул, когда на пульт поступил еще один сигнал. Без предварительного приступа головной боли любой вызов оказывался неожиданностью.
— Кочевник, говорит Плюс. Есть работа.
— Понял вас, Плюс. В озеро нырять не заставите? — весело отозвался пилот. Он так радовался знакомому голосу, что ничего не мог с собой поделать.
— Поясните, Кочевник, — недоумевали на том конце.
— Неважно. Что за работа? Какова оплата?
— Мы в сложной ситуации. Потерялся важный специалист. Предположительно ушел пешком в сторону Эгиды. От вас требуется осмотреть участок шоссе между городами и обыскать Эгиду.
— Пешие операции — не мой конек, — покачал головой Кочевник.
— Ваш труд будет щедро вознагражден, — заверила диспетчер, словно и не ждала, что он сразу согласится.
— Мертвые души, — только и сказал пилот. — Третий том.
— Его не существует, — в динамике послышался вздох.
— Естественно. Всех этих книг не существует. Я уже который раз подаю на нее запрос, но что может быть не так именно с ней?
— Прочих книг не существует в соответствии с повелением сердца, а этой — вполне физически. Ее нет в хранилище. И цифровой версии нет.
— Тогда поисковой операции не будет, — отрезал Кочевник.
Обоюдное молчание длилось почти минуту.
— Если верить нашим записям, — наконец нарушила тишину диспетчер, — вы очень давно проходили полное техобслуживание. Ходовая вашего транспорта сейчас крайне изношена. Если вы окажете помощь, Плюс изыщет ресурсы заменить вам агравитационное ядро и соответствующую периферию.
— Я видел, как новые ядра работают. Сегодня одно уже потонуло в озере.
— Вы получите ядро той же модели, что имеете сейчас. Наши производственные мощности позволяют быстро изготовить не только актуальное оборудование, но и историческое. Соглашайтесь, Кочевник. Дело не только важное, но и выгодное для вас.
Кочевник закусил губу, взвешивая обстоятельства, и наконец ответил:
— Я поищу, но ничего больше не могу гарантировать.
— Этого будет достаточно. Плюс давно перестал сомневаться в вашей компетентности.
— Принято, — пробормотал Кочевник и оборвал вызов со своей стороны.
Он вылез из пилотского кресла, чтобы в задней части транспорта поставить книгу на импровизированную полку к остальным и закрепить ремнем.
Но даже вернувшись к пульту, он еще несколько минут просто смотрел на него, делая медленные глубокие вдохи. Сеть агравитационных якорей с каждым годом все больше напоминала минное поле.
Большой палец привычно нащупал контроллер высоты. Бортовой компьютер тут же услужливо напомнил, что вся автоматика отключена и предупредил, что ручное управление транспортом — не лучшая идея.
Кочевник тронул рычажок контроллера, заставив машину вздрогнуть, а потом плавно поднял. В мгновение ока заросли травы ухнули куда-то вниз, а в обшивку впился клыками яростный ветер. Лучи покатившегося к горизонту солнца пронзили кабину насквозь.
Еще движение, и вертикальный подъем превратился в стремительный полет. С этого момента Кочевник даже не взглянул в окно, только на приборную панель. Там высвечивалась карта якорей с его личными пометками.
Транспорт кидался то вправо, то влево, избегая слепых зон, и нередко могло показаться, будто он облетает по дуге невидимую гору. На деле же пилот цеплялся за последние работающие якоря, а изредка — покидал пределы.
Тогда смешной крылатый транспорт начинал планировать к земле, словно воздушный змей, пока не преодолевал слепую зону, уцепившись за рабочий якорь.
Не прошло и четверти часа, как боковое зрение поймало холодный блеск башен Плюса. Здесь Кочевник сначала завис, а потом медленно пошел над шоссе в сторону Эгиды, то и дело останавливаясь, чтобы внимательно оглядеть дорогу. Она сверкала совсем как змеиная чешуя, заставляя даже самый крохотный объект на ее поверхности выделяться темным пятном.
Однако гораздо большие надежды он возлагал на Эгиду. Вряд ли беглец остался на дороге. А если затерялся в полях или лесах, поиск можно смело объявлять безнадежным делом.
Все же оплаченную работу нужно выполнять, и Кочевник еще два часа лавировал над дорожным полотном, осматривая каждый километр, пока впереди не замаячил знакомый купол.
Вскоре пилот спрыгнул на асфальт, оставив свою машину у въезда в городишко. Он бы с удовольствием протиснулся в городскую черту на транспорте, но в Эгиде не было даже аграв метро, что делало невозможной левитацию не только под куполом, но и над ним.
Ступив на пустынную улицу, Кочевник тот же улыбнулся своей правоте. Праздные и слепые обычно, сегодня все камеры в городе зорко смотрели в одном-единственном направлении. Осталось только проследить, и он бодро зашагал вперед, сжимая в руке ремешок забрала.
Видя взгляды камер, фанатично устремленные на что-то сквозь стены домов, пилот в который раз порадовался собственной невидимости. Он шел по городку, следуя в их направлении, и размышлял о том, что это место, неустанно ремонтируемое ботами и лишенное человеческого вмешательства, полностью остановилось во времени и через сотню лет останется точно таким же, каким предстает ныне.
Приближаясь к центру, он уже точно знал, куда идет и где нужно искать плюсовского специалиста. Бункер был открыт настежь и зиял уходящим в глубину лестничным пролетом.
Кочевник был внутри много раз и без колебаний стал сбегать по длинной лестнице.  Дело обещало быть легким и продержать его на плаву еще десяток лет.
Внизу он стал осматривать полутемный двухуровневый тюремный блок. Несмотря на то, что все решетки были сняты и переплавлены столетия назад, он все еще мог принимать постояльцев. На смену цепям и запорам пришло неумолимое повеление сердца.
Он сначала прошел дальше, и только через секунду понял, что увидел в одной из камер скрючившуюся на железной койке человеческую фигуру.
Кочевник вошел в тесную камеру и присел на корточки у кровати. Могло показаться, что пленник спит, но его глаза были открыты и неподвижно направлены на стену, что делало его похожим на одну из камер наблюдения.
Пилот приложил пальцы к его шее, нащупав слабый пульс, приподнял голову. Взгляд остался неподвижным, а стоило разжать пальцы, голова безвольно упала обратно на кровать. В целом ценный специалист выглядел уже не таким ценным, и вообще с виду все содержимое его головы тщательно перемешали ложкой.
Кочевник вернулся наружу и стал надевать забрало, застегивая крепления на затылке. Вскоре все коммуникации тюрьмы ярко вспыхнули, показывая каждый кабель и узел связи. Искомое нашлось почти сразу — ретрансляторная будка висела всего в паре метров от камеры.
Открыв дверцу, пилот быстро стал вытаскивать платы одну за другой. Зеленые прямоугольники разлетались по полу, пока будка не вспыхнула красным аварийным огнем.
Когда он вернулся к пленнику, тот уже зашевелился и неуклюже пытался сесть на койке. Кочевник снова присел напротив и стал внимательно смотреть. Незнакомец попытался что-то сказать, но вместо этого согнулся пополам и его вырвало.
Пилот скривился, отвел глаза… и повернулся обратно как раз вовремя, чтобы увидеть плюсца на ногах. Тот сжимал в дрожащих от не отступившей еще слабости руках охотничье ружье, направив дуло на Кочевника. Более или менее.
— Кто ты и что здесь делаешь? — спросил недавний пленник. Что-то в его тоне давало понять — это первый вопрос из длинной их череды.