Боралдай

Давным-давно, когда озеро Сут-Холь[1] было еще маленькой лужей, а хребет Сюмбер-Ула[2] — малень­кой сопкой, жил-был старик Боралдай. Не было у него ни скота, ни юрты. Бродил он от аала к аалу. Где голоден был — там и дня не задерживался, а где сыт бывал — там девять ночей ночевал. Однажды сбился старик с пути и долго блуж­дал в поисках аала. Идет Боралдай усталый и голодный, еле ноги волочит. Вдруг видит: бежит с гор шумливая речка, а на берегу ее много овечьих следов. «Большой аал близко», — об­радовался старик. Вскоре он заметил черный, словно кочка, чум. Зашел в него Боралдай и увидел у огня одноглазую ста­руху. Налила старуха ему чаю без молока и спросила:
— Откуда идешь, куда путь держишь?
— Иду оттуда, где был. Иду туда, где еще не был. Скажи, старая, кто здесь стоял стойбищем?
— Здесь было стойбище Караты-хана. За глоток молока и за горсть хевека служила я хану. Однажды невесть откуда налетел одноглазый Шулбус[3] и стал пожирать скот. Хан испугался и откочевал, а меня, старую, бросил.
— Как это тебя до сих пор Шулбус не съел? — удивился Боралдай.
– Шулбуса я обманом беру. Как заявится он в мой чум, — один глаз закрываю. Увидит Шулбус, что я тоже одноглазая, и уйдет прочь, — сказала старуха. Попросил Боралдай:
— Расскажи мне, как найти дорогу к ханскому аалу.
— Сначала иди в гору. На перевале будет развилка. Так ты иди по правой дороге. А по левой дороге, смотри, не ходи — объяснила старуха.
Взобрался Боралдай на перевал и видит — вправо идет уз­кая тропка, а влево — широкая дорога.
«Ошиблась старуха» — подумал Боралдай и пошел по ле­вой дороге.
Долго ли, коротко ли шел Боралдай, наконец попались ему большие отары черных овец. Стал он искать пастуха и вдруг увидел огромного трехглавого Шулбуса. Остолбенел от стра­ха Боралдай, а Шулбус свирепо посмотрел на него своим гла­зом и приказал:
— Гони-ка, старик, моих овец к большому камню у под­ножья горы.
Дрожа от страха, согнал старик овец к большому камню, величиной с целую корову и ждет: что же дальше будет?
Откатил Шулбус камень и столкнул Боралдая в яму. Летит старик вниз, только в ушах свистит, а за ним следом овца за овцой падают. Упал Боралдай на дно ямы, смотрит: в одном конце — большой очаг, а в другом — хёне[4].
Последним в яму спустился Шулбус и велел Боралдаю привязать овец к хёне. Потом Шулбус подал старику большую жаровню.
Обрадовался старик, думает — прикажет Шулбус барана зажарить. А Шулбус говорит:
— Накали жаровню. Когда она станет красной, как кровь, скажи мне. Я изжарю тебя и съем.
Сказал и лег к очагу греть спину.
«Вот тебе и поел баранины!» — думает старик. Стал жаров­ню греть, а сам горюет. «Не видать тебе, Боралдай, больше света белого, не ходить тебе по горам и степям».
— Ну, как, раскалил докрасна? — закричал Шулбус.
— Нет, еще рановато, — отвечает старик.
Через некоторое время опять Шулбус кричит, да громче прежнего:
— Готова жаровня, старик?
— Нет, рановато — твердит свое Боралдай, трясясь от страха.
Поднялся тогда Шулбус и увидел, что жаровня, как кровь, красная. Хотел он схватить старика, но тот метнул в него жа­ровней и выжег ему единственный глаз. Закричал Шулбус диким голосом и стал старика ловить, но никак поймать не может.
Догадался тогда Шулбус, что Боралдай среди овец спря­тался, и стал он их из ямы одну за другой выкидывать. Все меньше остается овец. Не знает Боралдай, как ему спастись. Видит — последний баран остался. Бросился старик к нему под ноги и крепко уцепился за шерсть. Шулбус и этого барана вы­бросил наверх.
Так очутился Боралдай на свободе. Собрал он всех овец Шулбуса и погнал их к хозяйке бедного чума.
Остался Боралдай в чуме старухи, и стали они жить без нужды и горя. А слепой Шулбус до сих пор бродит по свету, ищет Боралдая, да найти не может.
Рукописный фонд ТНИИЯЛИ. Литературная обработка Н. Сердобовыа и М. Изынеевой. На русском языке опубликовано в сборнике «Тувинские народные сказки». Тувинское книжное издательство. Кызыл – 1958