Глава четырнадцатая

Тайгу не один медведь занимал. Хозяевами были и жители села Эми. Можно и в тайге жить, но по-человечески. Так и на золотом прииске.
Благодаря строителям появился маленький домик, названный клубом. Там стали показывать кинофильмы, сначала без звука. На белом экране показывали забавного маленького человека с темными усами, в шляпе, напоминающей черный котелок для варки чая, с тростью в руке. Золотодобытчики нес­коль­ко раз смотрели этот фильм. Он никогда не надоедал. Каждый раз смеялись. Как начнется картина, Николай Ива­нович возьмет гармошку и играет, пока кино не кончится. Во всем селе это единственная гармошка.
Однажды ближе к весне в Эми приехали «эмчики» [1]. Так называли людей, возивших груз. А если по смыслу и произношению взять, то слово «ямщик» произошло от слова «яамы». Во времена Чингисхана так называли пункты связи, а потом и людей, доставляющих почту, стали так называть.
«Эмчики» привозили в таежное село продукты и вещи. Не один-два воза, а от двадцати до ста. После их приезда начинался большой праздник. Продуктов становилось больше, они лучше, в маленьком магазине появлялись всевозможные товары. Спирт привозили в железных бочках, и «Бродяга» опять начинал шуметь.
Но на этот раз свершилось еще одно важное событие: появилось звуковое кино. Весть распространилась по всему поселку, люди заполнили маленький клуб, чуть не разорвали его. Смотрели кинофильм «Путевка в жизнь», который уже был очень известен в Кызыле.
Этим фильмом очень заинтересовался Кошкар-оол. Потому что там звучала песня «Воробей». Кошкар-оол забыл «Бродягу», по вечерам стал пропадать в клубе. Вернется оттуда Гоша, закурит папиросу, поднимет обе ноги, положит под голову обе руки и целый час поет «Воробышка»…
Трое наших парней — Хойлаар-оол, Демир-Хая и Кошкар-оол по-прежнему работали в тайге. Имена у них стали русскими: Коля, Дема, Гоша. По-русски разговаривают. Не пропускают профсоюзные собрания. Требования предъявляют правлению прииска. Стали настоящими рабочими: умные, чистосердечные.
Так учил Петров. По всем вопросам — работе, зарплате, жилью, транспорту — бегали к нему. Николай Иванович очень отзывчивый, чтобы помочь, зайдет в правление прииска, дойдет до профкома. И всегда настаивает на своем — упрямо, как верблюд.
Той весной в Эми впервые отметили 1 Мая. Все как положено: на крышах домов — красные флаги, на стенах лозунги, портреты любимых вождей партии и правительства ТНР товарищей Тока, Хемчик-оола, Чурмит-Дажы. Высокое крыльцо здания правления прииска стало трибуной. В дверях установили большой портрет великого Сталина, вождя и родного отца угнетенных народов всего мира.
У здания правления собрались веселые, шумные люди. Сначала слушали доклад о Первомае — дне трудящихся. Затем представители от партии, профсоюза и ревсомола поздравили народ.
Тогда-то Петров и попросил слова:
— Товарищи! — Николай Иванович, как говорится, сразу взял быка за рога. — Лето подошло, самое благоприятное время для добычи золота. А насосы не готовы, лотки не отремонтированы. Куда смотрит правление прииска? До золота доходят люди, которые ближе к начальству, только у них высокая зарплата. У других —  долги высоки. Надо пересмотреть состав бригад. Например, на стройке работают трое парней: Хойлаар-оол, Демир-Хая и Кошкар-оол. Хорошо работают. Сколько можно обходить их стороной, только потому, что они послушные? Они приехали добывать золото, — так пусть добывают!
И еще — летом опять будем есть тухлое мясо? Почему нет овощей? Надо хорошо кормить тех, кто выполняет самую трудную работу. Худой конь плуг не потянет.
Руководители, думавшие, что услышат привычные приветственные слова, переглядывались.
Потом все построились и прошлись перед трибуной. Громко и дружно отвечали на приветствия начальства. На каждом красном полотнище белели слова: «Да здравствует Великий Сталин!», «Да здравствует товарищ Тока!»
Потом показались лозунги «Да здравствуют овощи!»; «Долой тухлое мясо!»; Гоша Кошакар-оол написал на коробке от чая: «Долой “Бродягу”!», и весело смеялся.
Правление прииска вскоре перевело троих барыкских парней на добычу золота.
Но Хойлаар-оол наотрез отказался добывать золото. Уж чем он руководствовался — неизвестно. Не захотел уходить от корейца-овощевода Кима. Друзья удивлялись, долго уговаривали, советовали — бесполезно.
— Хотите добывать золото — добывайте, — твердо сказал Хойлаар-оол. — Я пойду своей дорогой.
Лиза Петрова устроилась мойщицей посуды в столовую. Каждый парень старался поговорить с ней. Так и должно быть. В селе жили всего лишь десять человек семейных с женами, мало молодых женщин.
А Хойлаар-оола совсем повзрослел. Раньше он заходил к Николаю Ивановичу по делу: то дров наколет, то воды принесет. Теперь без причины, сам не зная зачем, бредет:
— Здравствуйте…
И не может произнести имя Лизы.
Лиза смелее:
— Здравствуй, Коля.
И весь разговор. Хойлаар-оол идет домой. Длинными ночами корит себя, не может уснуть, мучается: нет в ней ничего такого, кроме больших глаз, а так глупая. Почему у других все просто — откроют рот, и речь сама течет, словно вода, которой пробивают скалу золотодобытчики.
— Куплю тебя за золото, — говорили Лизе некоторые парни. Это Хойлар-оол сам слышал.
Лиза смеялась:
— Ты ищи, ищи, посмотрим, сколько золота найдешь.
И однажды к Лизе прибежал какой-то паренек:
— Я нашел слиток величиной с кулак!
По Эми разошелся слух, что парень оказался добычлив. Прямо сказка: «Сколько денег получил, говорят!»; «Прикрыл все долги»; «Говорят, у него еще осталось»; «Говорят, хватит на всю жизнь»…
Но Лиза не обратила внимания на паренька:
— Мало.
Хойлаар-оол ликовал. Прошло немного времени, и до него дошло, что Лиза «стоит» намного дороже золота. Эти зеленые глаза светили поперек его дороги. Ночью, днем, даже во сне. Да вот беда: Лиза русская девушка. Тем не менее, повинуясь охотничьей крови, он пошел по следу Лизы.
Хойлаар-оол не умел огородничать. Он даже пожалел, что раньше не батрачил у Севээн-Оруса вместе с братьями. Тогда знал бы, что собой представляют эти самые овощи!
А Ким ради работы забывает сон и отдых. Орудует граблями или лопатой до позднего вечера, встает на рассвете. Хойлаар-оол до весны помогал ему строить теплицу для выращивания овошей. В то время мало было такого сокровища, как стекло. Руководители нe обращали внимания на «причуду» парней: мол, детские шалости. Отдавали битые стекла, да и тех не хватало. Хойлаар-оол потихоньку собирал осколки стекла возле домов.
Лето длинное, прохладное, но света и тепла все равно много. А зимой теплица просто необходима.
В конце мая работать интереснее, веселее. Вместе с Кимом выносили рассаду, высаживали в грунт. Радовались, что первые партии зеленого лука сдали в столовую до того, как появился дикий таежный лук. После этого Лиза стала прибегать на огород чаще, а для Хойлаар-оола это приятнее, чем добывать золото.
Только и слышится тоненький голосок Лизы:
— Овощи нужны, Ким! Где твой зеленый лук, Коля? Люди после обеда хвалят нас с Лю.
Еще не прошел июль, а имя Хойлаар-оола стало известно среди золотодобытчиков. Ким-то что, каждый видел, как корейцы продают овощи, но Хойлаар-оол заинтересовал прииск.
Демир-Хая и Кошкар-оол не выделялись среди золотодобытчиков. Драгоценного металла намывали немного, но работали старательно.
Однажды Хойлаар-оол пришел позднее обычного с работы. Кошкар-оол лежал на койке и пел «Воробышка». Спросил:
— Где был?
— Какое твое дело? — проворчал Хойлаар-оол
— Кошечка только что приходила, — отвернувшись к стене, сказал Кошкар-оол и снова запел.
— Какая еще кошечка?
— Па, я думал, что твоя, а чья тогда?
— У меня нет кошки.
— Тогда чья она? Корейца? Или китайца? Девушка с зелеными глазами.
Теперь до Хойлаар-оола дошло: «Лиза приходила». Подумал тревожно: «Зачем приходила? Спрашивала меня. Правда?».
И вдруг взорвался от слов «с зелеными глазами»:
— Кто дал тебе право различать людей по внешним признакам?
Кошкар-оол, как ни в чем ни бывало, ответил:
— Коли имеешь кошечку, надо быть смирным, аал.
И правда, Хойлаар-оол заставил себя успокоиться.
С этого времени Кошкар-оол стал употреблять слово «кошечка». Как назло, Демир-Хая не останавливает его, только смеется.
А Кошкар-оол, если прицепится к чему-нибудь, то не отвяжется. Языкастый, колючка. Когда нужно и не нужно: «Кошечка в магазине; кошечка поет; кошечка идет за водой».
В конце концов Хойлаар-оол привык, даже радовался, когда слышал эти слова. Иногда Хойлаар-оол ждет, когда друг произнесет слово «кошечка», но друг, как назло, молчит несколько дней. Никакой реакции, хоть бы намекнул о Лизе.
Слово «кошечка» дошло до Лю и Кима.
— Кошечка пошла домой, — шепнет Лю.
— Кошечка одна дома, — подмигнет Ким.
Хойлаар-оол на седьмом небе от счастья.
Иногда Кошкар-оол тревожит людей. Иногда доводит до отчаяния. Раз пошутил:
— Кошечка под лиственницей с парнем обнимается, Коля.
Ночью Хойлаар-оол не сомкнул глаз.
— Ладно тебе, Коля, — признался утром Кошкар-оол. — Пошутил я. Ничего такого не было, все придумал. Слушай — я недавно шел с прииска и повстречал хозяйку тайги с седыми волосами, она сказала, что я скоро найду золотой слиток величиной с лошадиную голову. Тогда с нас сойдет паршивая шкура. Разбогатеем. Слиток с голову лошади — десять кулаков золота. Рассчитаемся с долгами, красиво оденемся, будем играть в карты, а когда поедем домой, купим родителям и сестрам-братьям подарки. А тебе купим кошечку. Возьмешь ее домой. И еще деньги останутся. Будем их хранить в банке, — Кошкар-оол захихикал, повертелся, подражая Саванды. — Я могу, Мухортый может. Я и богат, и себе не рад. — Отдал честь: — Золото-серебро есть, золотодобытчик Гоша есть. «Если придут буржуи, будем стрелять, наша армия сильна…».
Когда Хойлаар-оол пришел в дом к Николаю Ивановичу, Лиза была одна. Поздоровался. На этом и оборвался разговор. Хойлаар-оол, потупившись сидел за столом. Лиза налила чаю, поставила тарелки с угощением.
— Отец уехал в Кызыл, — грустно сказала она.
На прииске, говоря «Уехал в Кызыл», молчали о сути поездки. «Уехал в Кызыл» значит — повез золото. Люди это понимали, и не болтали.
В Эми золото не сыпалось, как песок. Но было. Простые рабочие не знали, сколько дохода приносит прииск. Знали, что временами из Эми отправлялись телеги или сани, сопровождаемые вооруженными людьми. Если так — понятно, груз золота. Было несколько случаев, нападали разбойники. Сопровождать груз — дело ответственное и опасное. Такое поручение давали не каждому.
А для Хойлаар-оола самая большая честь — помогать выращивать овощи. К этому времени он успел перенять опыт Кима, может в следующем году один работать. К тому же Хойлар-оол втайне мечтает работать в столовой. Хоть воду таскать. Лишь бы рядом с Лизой. Он всегда об этом думает, но, когда встречает Лизу, забывает все русские слова. Весь вспотеет и старается скорее сбежать.
Не дождавшись ответа, Лиза сказала:
— Скучно одной.
— Поздно уже, — Хойлаар-оол потихоньку встал и направился к двери. — Спокойной вам ночи.
Лизe неприятно, что ровесник, да еще влюбленный в нее, назвает еe на «вы». Девушка решительно встала, закрыла путь Хойлаар-оолу и закрыла дверь на крючок.
— Не трогайте дверь! — сказала Лиза. — Я одна осталась. Я девушка. Я боюсь. Если вы настоящий мужчина, то должны меня защищать, оберегать…
Она стянула с себя платье, осталась в сорочке с открытой грудью, распустила длинные светлые волосы, обнажила плечи. Хойлаар-оол никогда не видел такой красоты. Грудь Лизы была белее белого снега. Кажется, что под сорочкой шевелятся два белых козленка. Потомок скотовода Хойлаар-оол знает, что маленькие козлята, если погладить, горячие, нежные, в темноте их шерстка сверкает. В маленьком доме с одной комнатой невозможно спрятаться. Лиза прыгнула под белое одеяло, лишь голые пятки мелькнули.
Велено не трогать крючок на двери — Хойлаар-оол подумал и сел возле стола. Он не решился лечь с Лизой.
Так и сидел, пока лампочка не мигнула, а потом медленно погасла. Вначале было темно. Потом Хойлаар-оол постепенно стал различать предметы. Вот кровать Лизы. Сквозь окно видно, как полная луна плывет среди облаков. На улице совсем светло, легко добраться до дома. Но «кошечка» запретила идти домой. Вспоминая ее слова, он улыбался в темноте.
И все сидел. Прислушивался. Лиза посапывала. Ему хотелось дотронуться до нее. Хойлаар-оол еще никогда не притрагивался к женщине. Но как можно будить человека? Да он и не знает характера русских девушек. Поэтому боялся даже шелохнуться на стуле. Сидел, пока не устал. Потом очень тихо повернулся, положил руки на стол, на них голову. Что он скажет своим товарищам? Так и уснул, не придумав…
Во сне Хойлаар-оол увидел двух лебедей на воде. Это озеро Тере-Холь. Они плыли по чистому озеру с камышовыми берегами. Потом пришел Батя с большим шрамом на лице и ружьем. Стал целиться в птиц. К счастью, прибежал Кошкар-оол, вырвал ружье у пьяного Бати. Чиж-Кулаковский посмотрел на Хойлаар-оола, визгливо засмеялся и прошипел: «Колечка, кошечка»…
Хойлаар-оол вздрогнул и проснулся.
Светало. Лиза расчесывала длинные светлые волосы, похожие на спелую пшеницу.
— Ты кричал во сне. Что видел? — спросила Лиза, лицо ее при виде Хойлаар-оола посветлело.
— Heт,  ничего, — Хойлаар-оол вскочил с места. — Пойду я…
Лиза легко подбежала к двери и подняла крючок:
— Теперь можешь идти, Коля, — сказала на «ты» и одними краешками рта улыбнулась ему. — Мой сторож, ты настоящий мужчина. Не нарушаешь воинской дисциплины.
Потом Лиза внезапно и горячо поцеловала Хойлаар-оола в губы и быстро отвернулась к окну.
Хойлаар-оол выбежал.
По дороге он радовался, что не тронул Лизу, что всю ночь просидел возле нее — это пустяки. Главное — она хорошо отдохнула. Больше ему ничего не нужно.
Дома Кошкар-оол сразу же спросил:
— Где был всю ночь?
Хойлаар-оол ответил прямо:
— У кошечки.
Кошкар-оол восхищенно похвалил:
— Молодец, Коля!
Но слова Демир-Хаи упали, словно тяжелые камни:
 — Все-таки это тайга. Медведи водятся, волки. В следующий раз предупреди нас… прежде чем ночевать у кошечки.
Трое парней пошли работать.
Не только плохое прирастает плохим, но и хорошее — хорошим. После обеда зашумели сначала на прииске, потом по всему селу: «Кошкар-оол нашел золото!». С утра говорили — слиток размером с большой ноготь, днем стали говорить уже, что размером с кулак, а вечером слиток вырос до раз­мера лошадиной головы.
Кошкар-оол действительно нашел слиток золота.
Хойлаар-оол кое-как отработал и побежал домой. Кошкар-оол, как всегда, валялся на койке, только не пел про воробышка и не дразнил Хойлаар-оола Лизой-кошечкой.
— Какой он, Гоша? — не терпелось узнать Хойлаар-оолу. — Он с ноготь? С кулак? С лошадиную голову?
Кошкар-оол словно в рот воды набрал.
Демир-Хая нахмурился и прижал палец к губам: «Тихо! Пусть добытчик отдохнет…». Хойлаар-оол притих и незаметно показал другу большой палец. Тот покачал головой. Показал кулак — опять покачал. Показал на свою голову, прошептал: «Йи-хоо». Тоже нет. Хойлаар-оол развел руками. Тогда Демир-Хая показал два пальца правой руки и как бы рассек ладонь левой.
Ага, понятно! Два кило с половиной!..