Тон Аралчын

Было это тогда, когда озеро Сут-Холь ещё было маленькой лужей, а хребет Сюмбер-Ула — малень­кой сопкой. Жил-был молодец по имени Тон Аралчын. Ро­дители его были старые-престарые, если завтра – то рано утром умрут, если сегодня — то поздно вечером.

После Тон Аралчына младших братьев не родилось, до не­го — старших братьев не родилось — был он один. Когда отец стар стал, передал ему коня Хулук-Бора — ветвистые рога в шестьдесят один отросток и стрелу золотую с орлиным пером.

Однажды Тон Аралчын поехал на новое кочевье — через шесть перевалов, через шесть рек. Поставил юрту на новом ме­сте, насобирал хвороста старикам и отправился с арканом в горы.

Долго охотился — ничего не поймал. Пошел тогда Тон Аралчын в белую пещеру к мудрому от­шельнику.

— Знаю, знаю, зачем ты пришел ко мне, — сказал почтенный старец. — Помогу твоей беде.

Достал он из огромного сундука шестидесятисаженный аркан и подал Тон Аралчыну:

— Вот тебе мой дар. Куда ни забросишь — всегда добыча будет.

Поблагодарил Тон Аралчын доброго старца и отправился на Арзайты гору.

Закинул молодец аркан и поймалась в него красавица Tooлай-Чечен — дочь Курбусту-хана, излучающая свет луны и солнца.

Полюбилась молодцу красавица, и стали они жить вместе. Прослышал Дошкун-хан о красавице Тоолай-Чечен, захотел сам на ней жениться и потребовал Тон Аралчына к себе.

Сел молодец на Хулук-Бора — ветвистые рога в шестьдесят один отросток и прибыл в аал хана.

Привязал он коня к золотой коновязи, открыл одной рукой белую дверь юрты, которую шестьдесят человек не могли вме­сте открыть, и поздоровался с ханом.

— Ну, Тон Аралчын, первый ты среди моих подданных. По­езжай в дальние земли в царство Шулбуса. Кроме тебя никто не сможет прекратить там войну. Выполнишь мой приказ — награжу тебя.

Задумался молодец.

— Если хан приказывает — простому человеку трудно от­казаться. Придется выполнять — ответил он, и вернулся домой

Спрашивает его Тоолай-Чечен:

— Зачем, муж мой, тебя вызывал хан? Рассказал он ей всё.

— Обманул тебя хан, на верную смерть посылает. Туда даже звери, имеющие крепкие копыта, не добегают; птицы, имеющие большие крылья, не долетают. Не покидай свой аал.

Не послушал ее Тон Аралчын. Рано на заре, когда еще коров не доили, оседлал он своего Хулук-Бора — ветвистые рога в шестьдесят один отросток, взял с собой лук и золотую стрелу с орлиным пером.

Тоолай-Чечен наготовила много всякой еды, чтобы хватило и на месяц, и на год, а потом сумела ее уложить в маленький мешочек величиной с маралье сердце.

Вместе с ним отправились в путь два друга — два богаты­ря Сойбун и Буга-Кара. Сойбун ехал впереди, а Буга-Кара ехал позади.

Вихрем помчался Хулук-Бора по верхушкам ветвистых де­ревьев — ниже облачного неба, выше гор высоких. Из-под ко­пыт камни величиной с добрую овцу летели, мелкие камни в пыль превращались.

Прошло три месяца, приехал Дошкун-хан с многочисленным войском и окружил тройным кольцом аал Тон Аралчына.

Тогда Тоолай-Чечен поклонилась старикам Тон Аралчына и сказала:

— Обманул вашего сына Дошкун-хан, послал его на верную гибель, а теперь за мной пришел. Только не бывать этому. Если вернется Тон Аралчын — расскажите ему.

Обернулась красавица ястребком и улетела.

Жестокий хан забрал все добро, связал стариков, согнал весь скот и погнал в свой аал. Только пыль к небу поднималась.

Залетела Тоолай-Чечен к отшельнику, жившему в белой пе­щере, и попросила его:

— Если когда-нибудь зайдет к вам Тон Арылчын — ска­жите ему, что вернулась я к отцу в верхний мир. Отец мой же­сток и страшен. Пусть не ищет меня Тон Аралчын, а лучше отомстит Дошкун-хану. Передайте ему мои слова и вот это кольцо.

Долго ли, коротко ли ехал Тон Аралчын со своими спутниками — неизвестно. Если иней скрипел под копытами — зиму узнавал, если роса мочила ноги — лето узнавал. Наконец он приехал в землю Шулбуса. Кругом было пусто — даже вороны не было прокаркать — «куйт», даже сороки не было протре­щать «сайт».

Здесь он увидел старую заброшенную юрту. Выскочило из юрты войско Шулбуса, и полетели со всех сторон стрелы в Тон Аралчына. Было воинов такое множество, что он даже не знал в кого стрелять. Вот уже Сойбун и Буга-Кара пали замертво. Тогда заговорил Хулук-Бора человечьим голосом:

— Твоих друзей они уже убили. Что ты стоишь? Стреляй в самую середину, не промахнись.

Отскочил Тон Аралчын на расстояние месячного пути, при­целился и выпустил свою золотую стрелу с орлиным пером.

Как только попала она в самую середину войска, так тот­час все попадали замертво.

Простился Тон Аралчын со своими погибшими товарищами и отправился в обратный путь.

Долго ли, коротко ли ехал Тон Аралчын — неизвестно, но в пути повстречал он старика на безрогом белом воле. До пояса белая борода расстилалась, ниже плеч седые усы его свисали.

— Как твое имя—прозвище, где твой аал-стойбище? — спро­сил старик.

— Зовут меня Тон Аралчын. Был я в земле Шулбуса. Те­перь в свой аал еду у Арзайты горы. А ты кто будешь, дедушка?

— Я странник. За одну ночь трижды всю землю объезжаю. Был я у Арзайты горы. Твое стойбище разграблена Дошкун-ханом. Но ты, молодец, духом не падай и сил не теряй. Поезжай к отшельнику в белую пещеру, — сказал он и исчез.

Помчался Тон Аралчын прямо к белой пещере. Вышел к нему отшельник, передал кольцо Тоолай-Чечен и говорит:

— Не ходи, молодец, за своей женой. Страшный человек ее отец. По дороге у него три стражи стоят, трудно пройти ми­мо них.

Закурил Тон Аралчын трубку и думает: «В аал возвращать­ся — никого там нет. Поднимусь-ка я на вершину Арзайты горы к золотому колодцу. Может Тоолай-Чечен придет туда воды напиться».

Тон Аралчын сел на Хулук-Бора и поднялся по семицветной радуге на Арзайты гору. Отпустил он коня, а сам остался поджидать Тоолай-Чечен. Месяц он глаз не смыкал, месяц ничего не ел. На исходе старого месяца, в начале молодого месяца пришла за водой к колод­цу служанка Тоолай-Чечен.

— Дай, девушка, воды зачерпнуть твоим кувшином — по­просил Тон Аралчын.

Напился он и незаметно бросил в кувшин золотое кольцо. Отнесла служанка воду Тоолай-Чечен. Та стала умываться и вдруг на дне кувшина увидела свое кольцо.

— Откуда взялось это кольцо? С кем ты встречалась? — спрашивает Тоолай-Чечен.

Молчит девушка, боится правду сказать. Сама догадалась Тоолай-Чечен.

Схватила она кувшин, взяла с собой всякой еды и побежала по семицветной радуге к золотому колодцу.

Лежит Тон Аралчын совсем без сил. Кинулась к нему Тоо­лай-Чечен, напоила-накормила его.

Рассказала ему, как Дошкун-хан разграбил его аал.

— А теперь — говорит она — возвращайся на землю. Здесь мой страшный отец убьет и тебя и меня. Не быть нам вместе. Будь осторожен — и крепкое дерево ломается и крутая скала разрушается — сказала и поднялась по семицветной ра­дуге в аал жестокого Курбусту-хана.

— Будь, что будет. А жить без нее я не могу. Пойду за ней к Курбусту-хану — решил молодец и поднялся по семицвет­ной радуге в верхний мир.

Долго ехал он, вдруг смотрит — сидят на дороге две огром­ные, величиной с целую гору, собаки Эгер и Казар. Зарычали они дико и бросились с двух сторон на Тон Аралчына. А тот взмахнул плетью на обе стороны и сбросил собак в нижний мир.

— Сейчас-то это правда, а придет время – будет сказкой. Пусть собаки на земле наши аалы стерегут.

Поехал молодец дальше. Вдруг откуда ни возьмись, набро­сились на него две огромные, как тучи, Хан-Херети с желез­ными клювами. Тон Аралчын взмахнул плетью на обе стороны и сбросил их в нижний мир.

— Сейчас-то это правда, а придет время будет сказкой. Пусть они на земле будут орлами, чтобы их перьями стрелы оперять.

Много ли, мало ли времени прошло — неизвестно. Ехал-ехал молодец, преградили ему путь два страшных верблюда. На спине у них — огромные горы, на копытах острые сабли, во рту вместо клыков острые ножи.

Тон Аралчын ударил со всего размаху булатным мечом на обе стороны и сбросил их в нижний мир.

— Сейчас-то это правда, а придет время будет сказкой. Пусть на земле они будут вьючным скотом.

Превратился Тон Аралчын в парнишку в войлочной куртке, а Хулук-Бора превратил в жеребенка и подъехал к аалу Курбусту-хана.

Привязал он коня к золотой коновязи и вошёл в белую юр­ту. Вскрикнула от удивления и радости Тоолай-Чечен, спрятала его у себя, прибежала к отцу и говорит:

— Из нижнего мира пришел какой-то оборванный парень. Хочет пасти наших овец и телят. Как быть?

— Ничтожное это существо из нижнего мира. Отправь его утром на большую гору. Я спущу на него молнию — ответил хан.

Тоолай-Чечен вернулась в свою юрту и говорит:

— Отец хочет спустить на тебя молнию.

Тогда Тон Аралчын стал шить себе трехслойный нагрудник из кожи и трехрядный потник коню.

Рано на заре, когда еще коров не доили, Тон Аралчын оседлал Хулук-Бора, накрыл его трехрядным потником, надел трехслойный нагрудник и отправился на большую гору.

Собралась над горой огромная черная туча, земля загудела, небо засверкало. Упала стрела-молния на Тон Аралчына и за­стряла в первом слое нагрудника. Вторую стрелу послал Курбусту-хан — застряла она во втором слое. В третий раз удари­ла стрела-молния и застряла в третьем слое.

Вынул Тон Аралчын из нагрудника три стрелы-молнии и от­правился с ними к Курбусту-хану.

— Скажи, хан, не твои ли это вещи? — спросил Тон Аралчын, бросил их к ногам хана и пошел в юрту Тоолай-Чечен.

Никогда не пугавшийся Курбусту-хан — теперь испугался. Налил он хмельной араки в черный бурдюк с золотым горлыш­ком, пришел в юрту дочери, почтительно преподнес обеими руками Тон-Аралчыну:

— Прости меня, Тон Аралчын.

Ничего не ответил молодец, молча принял араку из рук ха на, но не поднял ее вверх в знак уважения — просто выпил.

Как-то однажды Курбусту-хан вызвал Тон Аралчына и говорит:

— В нижнем мире появилось свирепое черное чудовище. Находится оно внутри земли и связано кожаными путами. Если порвет оно их, то землю перевернет. Поезжай и уничтожь его

Задумался молодец.

— Если хан приказывает — простому человеку трудно от­казаться. Придется выполнять — ответил он хану.

Вернулся Тон Аралчын к Тоолай-Чечен и рассказал ей все.

— Отец мой хочет погубить тебя — говорит жена.

— Что делать, я слово дал чудовище убить. Говорят, если мужчина не сдержит своего слова, то после смерти в стропти­вого быка перерождается.

Рано на заре, когда еще коров не доили, Тон Аралчын оседлал Хулук-Бора и быстро спустился по семицветной радуге в нижний мир.

Здесь встретил он сто стариков. Начал он их расспраши­вать:

— Не слыхали, как ревет, не видали, где живет черное чудовище?

— И слыхом слыхали, и видом видали — отвечают стари­ки. — Много беды от него натерпелись. Каждое утро чудовище съедает сто человеческих печенок и к полудню засыпает. Как уснет оно, на его лбу между морщинами появляется два желез­ных быка. Убьешь их — сдохнет чудовище.

Много земель он проехал, много рек переплыл, наконец добрался до чудовища. Чудовище как раз лежало на солнце и грелось.

С утра до самого вечера, с вечера до другого утра натягивал Тон Аралчын свой лук и прицеливался. Как только чудови­ще уснуло, на лбу у него появилось два железных быка. Тотчас Тон Аралчын выпустил свою золотую стрелу прямо в шеи бы­ков, а сам отскочил за сто земель и остановился в сто первой.

Хлынула черная кровь чудовища по долинам и по рекам, и сдохло оно.

Курбусту-хан в это время пил чай. Затрясся верхний мир, и разлился чай у хана. Испугался он и стал ждать богатыря.

А Тон Аралчын подскакал к издыхающему чудовищу, вы­хватил из него свою золотую стрелу и поднялся к Курбусту хану:

— Я выполнил ваш приказ. Отпустите меня теперь с вашей дочерью.

Тогда хан говорит:

— Не спеши, молодец. Перекочевать вниз ты всегда успе­ешь. Надо в нижнем мире погубить железное чудовище. Поез­жай и уничтожь его.

Задумался молодец.

— Если хан приказывает — простому человеку трудно отка­заться. Придется выполнять — ответил он хану.

Вернулся Тон Аралчын к Тоолай-Чечен и рассказал ей о новой задаче хана.

— Отец хочет погубить тебя, — говорит жена.

— Что делать, ханского приказа не ослушаешься. Я ведь простой человек.

Рано на заре, когда еще коров не доили, Тон Аралчын уже был на коне и спустился по семицветной радуге в нижний мир.

Здесь попались ему сто старух. Стал он у них выспрашивать-выведывать:

— Не слыхали ль как ревет, не видали ль где живет железное чудовище?

— И слыхом слыхали, и видом видали — отвечают стару­хи. — Много беды от него натерпелись. Железное чудовище можно убить только во время сна. Как уснет оно, из носа выпол­зают две змеи. Убьешь их — сдохнет чудовище.

Много земель проехал Тон Аралчын, много рек переплыл, наконец подъехал он к чудовищу.

Чудовище как раз съело сто человеческих печенок и теперь грелось на солнце.

С утра до самого вечера, с вечера до другого утра натяги­вал Тон Аралчын лук и прицеливался. Как только чудовище уснуло, из носа выползли две змеи, богатырь выпустил в них свою золотую стрелу, а сам отскочил за сто земель и остано­вился в сто первой.

Хлынула черная кровь поганого железного чудовища по до­линам и по рекам, и сдохло оно.

Курбусту-хан в это время пил чай. Задрожала земля — чуть не перевернулась. Синее небо чуть не упало на землю. Огром­ные скалы с грохотом стали рассыпаться. Чашка с чаем у Кур-бусту-хана треснула пополам.

Прискакал Тон Аралчын в верхний мир и гневно потребовал:

— Я выполнил ваш приказ. Отпустите нас. Или я силой за­беру свою жену.

Делать нечего, признал Курбусту-хан могущество своего зятя. Дал он ему добра из своего добра, скота из своего скота и отпустил их с миром.

Тон Аралчын поставил юрту на старом месте и уснул дол­гим сном. Спал он тридцать дней, тридцать ночей беспробудно. Утром Тон Аралчын вышел из юрты. Смотрит — Хулук-Бора голову опустил и траву не щиплет.

— Что с тобой случилось, Хулук-Бора? — спросил Тон Аралчын.

— Как ты можешь спать, когда твои родители в плену у Дошкун-хана томятся? — говорит ему конь человечьим голосом.

Тотчас вскочил Тон Аралчын на Хулук-Бора — ветвистые рога в шестьдесят один отросток и помчался в аал Дошкун-хана. Приехал, смотрит, старики его чуть с голоду не умирают. За­плакали они от радости, увидев своего сына здоровым и невредимым.

Подъехал он к юрте Дошкун-хана, а тот от страха в кожа­ный мешок забрался. Вытащил молодец злого хана за ноги и бросил в горы на съедение диким зверям. Добро и скот хана Тон Аралчын угнал к себе в аал.

Снова уснул Тон Аралчын богатырским сном. Спал он трид­цать дней, тридцать ночей.

Проснулся он однажды утром, смотрит — конь отощал сов­еем — не пьет, не ест ничего.

— Что с тобой, Хулук-Бора? — спрашивает он коня.

— Как ты можешь спать, когда твои друзья Сойбун и Бу­га-Кара в земле Шулбуса остались? — говорит ему конь чело­вечьим голосом.

Подбежал Тон Аралчын к жене и спрашивает:

— Что делать, Тоолай-Чечен? Когда я был в земле Шулбу­са, он моих друзей убил. Как их оживить?

— Поезжай в землю Шулбуса. Вот тебе мой белый пла­ток — с ним ты разыщешь их кости. Вот тебе мой красный пла­ток — им ты оживишь их.

Быстро, как ветер, помчался он в землю Шулбуса по вер­хушкам ветвистых деревьев, ниже облачного неба, выше гор вы­соких. Из-под копыт камни величиной с добрую овцу летели, мелкие камни в пыль превращались.

Приехал он, взмахнул белым платком — разыскал кости во­инов. Провел красным платком — ожили они и набросились на Тон Аралчына в прежнем пылу битвы. Долго бились они, пока не узнали Тон Аралчына. Поскакали богатыри домой. Сойбун ехал впереди, а Буга-Кара — позади.

Услышал народ счастливую весть, стал готовиться к встрече. Долго праздновал Тон Аралчын свою победу. Долго и сча­стливо жил он с женой Тоолай-Чечен. Добра у него стало выше плеча, скота выше головы.

Сказительница Албанчы из сумона Хендерей Дзун-Хемчикского района. Записал М. Идам-Сюрюн. Рукописный фонд ТНИИЯЛИ. Литературная обработка Н. Сердобова и М.А. Изынеевой. На русском языке опубликовано в сборнике «Тувинские народные сказки». Тувинское книжное издательство. Кызыл – 1958