Песня девятнадцатая. Донесение женщины-шивишкин

Шыяан ам!
Доносительница — шивишкин
Прибежала — и сразу в крик:
«Ой, беда, мой хан-господин!
В дом к царевне чужой проник!
Неизвестно, кто он, наглец,
Но когда отдохнуть прилег,
Прочно строенный дом-дворец
Покосился и съехал вбок!»
 
Был несказанно удивлен
И разгневан великий хан.
Тотчас стражников кликнул он,
И приказ был стражникам дан:
«Из царевниного дворца
Притащить сюда наглеца!
Я сперва его допрошу,
А потом головы лишу!»
 
Стаей стражники понеслись,
Прибежали к царевне в дом,
Долго парня трясли: «Проснись!» —
Парень спит богатырским сном.
Возвратились к хану они,
Стали кланяться до земли:
«Мудрый хан, прости, не казни —
Добудиться мы не смогли!»
Молвил хан: «Здесь что-то не так,
Парень — не из простых бродяг,
Здесь какой-то, видно, секрет.
Кто поможет найти ответ?»
И припомнил он наконец:
«Есть один китаец-мудрец!
Отыскать его — да скорей!»
Пятясь, стражники отошли
И в повозку восемь коней,
Гладких, сытых коней впрягли.
А повозка та не мала,
О восьми колесах была.
Покатили, пересекли
Город весь из конца в конец
И простое жилье нашли,
Где живет гадальщик-мудрец.
Стал мудрец гадать-колдовать,
То, что скрыто, распознавать.
 
Первым делом при свете дня
Стал осматривать он коня,
Что у коновязи стоял
И хозяина смирно ждал.
Щуря опытный хитрый глаз,
Оглядел с головы до ног
И смекнул про себя тотчас:
То, что здесь — худой стригунок,
Это видимость лишь одна,
Лишь обманная пелена.
А на деле — могучий конь:
Уши — в небо, в глазах — огонь,
Не бывало пышней хвоста,
И копыта, как сталь, крепки.
Грива шелковая густа —
Не обхватишь и в две руки.
 
Стал гадальщик не торопясь
Изучать седло и потник.
Увидал, над седлом склонясь:
Здесь работал не ученик —
Здесь трудился славный в былом
Знатный мастер, а под седлом
Семислойный потник лежит,
Мастерицей-женщиной сшит.
 
Взял он бедный и тонкий лук.
Увидал: здесь не бедный лук,
А изделье искусных рук.
Верный спутник, надежный друг.
С верхней, с нижней ли стороны
Поглядишь — узоры видны:
Сверху глянешь — там шестьдесят
Боевых драконов рычат!
Снизу глянешь — там тридцать в ряд
Боевых драконов рычат!
А потом мудрец осмотрел
Связку бедных и тощих стрел!
Оказалось: их кривизна —
Только видимость лишь одна,
А на деле — прямы, стройны
И надежно закалены:
Ткнутся в грудь гранитной скале —
Ни зазубринки на стреле.
 
Был потом доставлен мудрец
И к царевне, в ее дворец,
Поначалу издалека
Стал рассматривать паренька:
Неприметный, простой на вид,
Он по-прежнему мирно спит.
Но, приблизившись, рассмотрел
Тайным зреньем хитрец-мудрец:
Этот мальчик — Тана-Херел,
Богатырь и лихой боец,
О котором не первый год
Говорит кочевой народ.
 
Как прервать богатырский сон?
Тут китаец и сам смущен.
Он задумчиво говорит:
«Слышу, площадь вдали бурлит!
Шумный праздник устроил хан,
Только вдруг разнесся кругом
Слух, что некий чужак, смутьян
В дом к царевне проник тайком.
Скажет хан — и могут вполне
Чужака прикончить во сне!»
 
Но герой не слышит, он спит.
Крепкий сон забрал его в плен.
Вдруг послышался стук копыт:
Это верный конь Даш-Хурен
Те слова услышал вдали,
Вырвал коновязь из земли
И к хозяину прибежал,
И под самым окном заржал:
«Ты — в чужой опасной стране!
Просыпайся, хозяин мой!
Не прислушаешься ко мне –
Не вернешься целым домой!»
 
Этот зов звучал, не стихал,
И Тана-Херел услыхал,
Сон стряхнул, холодной водой
Освежась, шагнул за порог,
Снова легкий и молодой,
Словно утренний ветерок.