Друг

Капли дождя жалобно колотили в стекло, умоляя пустить их внутрь, поближе к домашнему теплу и уюту. Звонок в дверь разорвал ночную тишину в клочья и весело полетел по квартире, неся шум и движение.
Но будить было некого. В квартире не спали уже неделю. Сергей заторможенным шагом преодолел коридор и заглянул в глазок. Открывать не захотелось. На лестничной площадке переминалась с ноги на ногу куча серого от грязи тряпья. Глубокий капюшон скрывал лицо ночного гостя. Пришелец заговорил сквозь дверь неожиданно молодым и звонким голосом:
– Здравствуй, друг. Не найдется ли куска хлеба для усталого путника? Я долго шел сюда, я вымок и выбился из сил.
Сергей не ответил. Выругавшись про себя, он сходил на кухню, где щедро отрезал полбуханки хлеба, лишь бы отделаться от назойливого бомжа.
Гость стоял на том же месте и в той же позе, когда дверь открылась.
– Шли бы вы отсюда. Милицию вызову, – сказал Сергей неприветливо, протягивая хлеб, и хотел уже закрыть дверь.
Носок старого сапога безошибочно нашел не успевшую исчезнуть щель:
– Постой, друг-мышь. Не спеши прятаться. Поговорим с тобой. Прослышал я, что нужен здесь.
– Слушай, ты! – прошипел Сергей, снова пытаясь закрыть дверь. – А ну пшел вон!
Ночной гость не вздрогнул от гневного голоса. Только отщипнул кусочек хлеба рукой, на которой осталось лишь три пальца, и отправил куда-то под капюшон.
– Не спеши прятаться в свою теплую и уютную норку, друг-мышь. Не бойся меня. Я могу помочь твоему сыну.
Сергея передернуло. Он еще и пытается сыграть на больном ребенке. Кулак полетел в невидимую наглую морду очередного «народного целителя». Ни движения. Приподнялся капюшон, блеснули глаза, смотрящие на Сергея – не на руку, остановившуюся у самого лица.
– Всегда успеешь вонзить в меня острые зубки, друг-мышь. А пока открой мне. И благодари небеса за то, что я вовремя дошел до твоей двери.
Рука без двух пальцев вцепилась в дверь и дернула, распахивая настежь.
Сергея охватила паника. Это помойное существо рвалось в его дом! К больному ребенку!
Тем временем ночной гость уже шагнул мимо и, оглядев коридор, безошибочно направился в детскую.
– Стой, мразь!.. – крикнул в отчаянии Сергей, хватая пришельца за одежду.
Капюшон слетел, и хозяин дома замер. Лицо гостя, гораздо моложе его собственного, пересекали четыре глубоких розовых шрама, каким-то чудом миновавшие глаза. Спокойные и понимающие глаза. Не отупело-смиренные, как у бомжей. Не холодно-злые, как у преступников. Глаза человека, пришедшего на работу, где все, что происходит, проиграно сотни раз. Чистое и выбритое лицо. Аккуратная короткая стрижка. Нет, не пьяный бездомный ломится сегодня в нашу дверь.
– Как мне называть… вас? – только и спросил Сергей, разжимая побелевшие пальцы.
– Называй другом. Мне будет приятно.
Ответив, гость беспрепятственно прошел в комнату, где теплился тусклый свет ночника. Рита, глотая слезы, сидела над бьющимся в лихорадке детским телом.
– Твоя жена очень устала, друг-мышь. Ей нужен отдых и покой. Уведи ее и возвращайся.
– Что?.. Кто это, Сережа?.. – встрепенулась Рита.
– Тихо. Тихо… Пойдем в нашу комнату, – уговаривал Сергей, выводя напуганную жену из детской.
Последним, что он успел увидеть, был Друг, перебирающий лекарства на тумбочке. Быстро, сосредоточенно и аккуратно. Совсем как врач…
– Эй, друг-мышь, почему здесь так душно? Будто мы с тобой в бочке заперты! – сказал гость вернувшемуся Сергею, распахивая окно.
Комната наполнилась плеском капель, громом и воем ветра. Со стола взлетели какие-то бумажки, а шторы развернулись парусами.
Не успел хозяин что-то возразить, как проворный Друг уже сгреб с тумбочки все лекарства и выкинул в грозу.
Господи Боже… счастливое избавление. Эти банки – склянки здесь давно и пропитались болью всех троих. Подобраны верно, но здесь не помогут. От них больше зла исходит. Исходило.
Мышонок до сих пор стоит с открытым ртом. Все еще думает, что я разорю уютную норку и заберу все запасенные зернышки.
Площадка готова, и можно попробовать сразиться. Я вижу врага. Вот он, радостно вцепился в горло ребенка, смеется и пляшет, высасывая последние силы. Ничего. Я здесь.
Сажусь на край кровати и кладу на лоб руку. Здоровую, чтобы не напугать.
– Здравствуй. Я твой друг. Смотри только на меня. Смотри мне в глаза. Неотрывно.
Хороший мальчик. Молодец. Понял и старается исполнить.
Оно бесится. Оно испугалось. Сейчас что-нибудь сделает.
Так и есть. Свет погас. Темнота. Не отвлекайся.
– Мы в темноте, но не во тьме, друг-мышь. Принеси свечи. Увидим друг друга. А ты не отвлекайся, маленький друг. Смотри на меня.
А пока мы одни…
…я стою перед ним. Вот я и готов к новой битве. Я не знаю, как выглядит враг, но чувствую тяжелый запах и слышу, как скребут душу стальные когти. А зрения в этом мире нет.
Вот мой выпад – разлетается фейерверком чувств, разбивается о грани окружающей боли.
А вот ответ – сухие до ломкости руки тянутся к сердцу, желая притормозить, остановить ход. Ломаются о мое спокойствие.
И начинается битва. На поле боли и страха сталь не звенит о сталь, но воля борется с отчаянием. И исход битвы всегда предрешен. На этом ристалище нас всегда двое против одного.
Вот тебе моя радость от общения с настоящими друзьями! Вот восторг от выигранной битвы! Вот счастье от осознания первой любви! Вот гордость за сына! Онемей предо мною! Пади ниц!
То-то же. То-то же…
Когда Сергей вернулся с горящей свечой, в комнате стояла тишина. Ветер весело играл с занавесками. Гроза прошла.
Ночной гость сидел в большом мягком кресле в углу комнаты. Капюшон снова скрывал лицо, а руки – здоровая и покалеченная – покоились на коленях.
Сын спал. На лице читались спокойствие и умиротворение, грудь мерно вздымалась и опадала. Впервые за много дней.
– Иди сюда, друг-мышь. Садись рядом, порадуемся вместе. Сегодня мы вместе выиграли битву за твое дитя. Все будет хорошо.
Не помня себя, Сергей упал рядом на колени. Не сдержав рыданий, вцепился в ругу Друга.
– Спасибо вам… спасибо… врачи не смогли… никто… ничего… Что хотите… любые деньги…
– Не время плакать, друг мой мышь. Время смеяться и радоваться. Оставь себе деньги. Лучше позволь мне остаться в этом удобном кресле до рассвета. И дай напиться воды. Я буду доволен.
– Хорошо… Друг. Спасибо тебе, – ответил Сергей.
Гость улыбнулся в ответ и промолчал, глядя на горящую свечу.
А утром пропал.