Рыжий поэт

«Ты прекрасна, спору нет».
Так сказал еще Поэт!
«Черный кофе»

Ветер перемен лениво катал прошлогодние стихи по просторам общественного сознания. Путник медленно шел по миру, окутанному унылой и серой осенью. Плащ его был грязен, капюшон – порван, а бакенбарды не стрижены. Но поступь – твердая и величественная – сотрясала землю.
Люди смотрели ему вслед, шептались, кто-то крутил пальцем у виска. Кто же так вот запросто ходит к цитадели Поэта? Вокруг простерли длань грязные и пасмурные небеса. Ни просвета, ни чистого места. И так уже несколько лет – одна только осень.
Путник присел на камень у дороги и, закинув ногу на ногу, закурил длинное тонкое стихотворение. Ярко-алый огонек среди кромешной серости мгновенно привлек нечисть.
Неподалеку какие-то бритоголовые дядьки трясли маленького профессора. «Ну, скажи! Скажи, это ведь гениально! Мы втроем целый день писали!.. Чё сказал, козел? Кто графоманы?!» Завязалась недолгая драка, в результате которой профессор в очках оказался повержен.
Что-то никогда не меняется. Дождавшись, пока трое гениев поэзии уйдут, Путник подошел к профессору, бережно извлек из канавы, сдул пыль.
– Нет, вы это видели? Какова наглость! Товарищ, об этом следует немедленно заявить! – возмущался представитель интеллигенции.
– Кому? – усмехнулся Путник. – Поэту?
Профессор погрустнел и сник.
– Меня Валерием Антоновичем зовут, – протянул он руку после паузы.
– Александр, – коротко представился путник и затянулся стихотворением.
– Куда путь держите, молодой человек?
– В Цитадель. Хочу навестить Поэта. Порасспросить.
Валерий Антонович отшатнулся как от прокаженного. Глаза за толстыми стеклами очков расширились в страхе. Путник, будто ничего не заметив, плотнее закутался в плащ от пронизывающего ветра:
– Скоро дождь начнется. Мне пора. Приятно было пообщаться.
Он бесшумно поднялся и побрел навстречу цитадели из стекла, неона и грубо отесанных камней.
Пришлось еще долго идти вдоль чернокаменных стен, прежде чем в колоссальной цитадели обнаружилась хотя бы малюсенькая калитка. И к той уже выстроилась длинная очередь серых крыс. Александр откинул капюшон и притопнул на крыс. Зверьки разбежались с испуганным писком. Путник тряхнул огненно-рыжей шевелюрой и улыбнулся.
– Так-то лучше.
Калитка вспыхнула синим пламенем от взгляда оранжевых глаз. Преодолев роскошные высокие ворота, Александр побежал по винтовой лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Вновь накинутый капюшон покачивался в такт бегу. Порой на широких ступенях встречались обессилевшие путешественники. Для них было полно места.
Наконец радость и боевой задор наполнили сердце. С грохотом распахнулись массивные двери. Пантеон Поэта заполняли фанаты, ценители, издатели, любители. Впрочем, влюбленную массу не пропускала охрана.
В центре же внимания на высоченном троне восседало угловатое безликое существо. У подножия трона позволялось сидеть самым толстым фанатам.
– Эй! Здравствуй, Поэт! – искренне улыбнулся Путник.
– Привет, чувак, – без особого энтузиазма кивнул головой Поэт. – Чё тебе надо?
Александра заставило поморщиться одно приветствие, но он, преодолевая тошноту, заставил себя шагнуть ближе.
– Долго я шел к тебе, Поэт. Шел поговорить. Шел порасспросить, – ответил путник, улыбаясь.
– А-а-а! Новичок! Так тебя стилю подучить?
После этих слов Александр вышел из себя. Громкий смех сотряс цитадель до основания. Полетел в сторону темный плащ, и каждый зажмурился от слепящего рыжего света. Рыжие волосы, глаза, одежда, ножны с мечом и даже ботинки Александра излучали свет.
Поэт скорчился на своем троне, вытаращился на Александра и громко позвал охрану, потом попытался вскочить на ноги, но упал на пол.
Не прекращая смеяться, Поэт выхватил двуствольный стихомёт и дал залп по набегающей страже. Один охранник покатился по полу, обливаясь слезами, второй хохотал, медленно сползая по стене. Больше никто не посмел напасть.
Все сильнее сотрясалась крепость под громовой поступью рыжих ботинок. Улыбка заиграла на губах Рыжего Поэта, когда в толпе начали появляться оранжевые стяги и знамена.
– Вот и наступила моя осень.