Глава одиннадцатая

Чего только ни видел и ни слышал блестящий, как серебряная нить, Улуг-Хем. Стук копыт скакунов древних тюрков, уйгуров, кыргысов, их ханов, воинов Чингисхана, звон сабель алдын-ханов, свист кнутов китайских маньчжуров, звук шаагая чиновников, чтение сутр, бубны шаманов. Но такого события он никогда не видел, такого шума не слышал.
Вверх по Барыку клубится пыль до неба, слышится оглушающий шум. Цокают копыта лошадей, кричат всадники. Перед скачущими людьми двигается  неизвестное животное из железа, оно кашляет, пыхтит, чихает, скрипит, из него идет дым!
Раньше араты видели автомобили. Но они почти не шумели и от них приятно пахло. А это что за чудовище такое?.. Кони отрываются от привязи, хозяева прячут овец в загоны. Женщины выглядывают из юрт: вот-вот схватят детей и убегут в лес. Старухи шепчут, разбрызгивают белое молоко и чай из ложек-девятиглазок…
Трактор!
Это кашляющее и чихающее животное — трактор, огненная телега. В его кабине сидит не кто иной, как радостный, смеющийся Саванды. Он катит по неровной дороге, на поворотах крутит черную баранку то направо, то налево, иногда чуть ли не выпадая, показывает себя.
Впервые услышав о тракторе, коммунары пели: «Купим трактор, будем работать как братья». И вот он, волшебный трактор, прибыл в Усть-Барык.
Лицо Саванды сияет как солнце (чего только ни придумает, вставил себе железные зубы вместо выпавших). Улыбается! Рот открывает без надобности.
Как все это произошло? Прошлой зимой Саванды неожиданно исчез, пропал без вести, как брошенный в воду камень: руководители направили его на учебу в госхоз имени Тока в Элегесте. Учился всю зиму. Овладеть техникой — нелегкое дело. Что там Мухортый: сядешь на него, и сам бежит только держи поводья. И ухаживать за конем легко: приедешь в аал и отпустишь. Все: пощипывай зеленую траву, пей родниковую воду. А трактор не такой, его надо мыть, вытирать, заливать воду, бензин, проверять мотор, смазывать, подкручивать гайки! Руки Саванды черные, словно обгорелые.
Саванды долго не мог научиться водить. То в яму вьедет, то в дерево. Один раз корову чуть не задавил. Но постепенно научился, с помощью парней Чавыдака и Чарык-Карака управлять этой машиной.
А как же ему достался трактор? Помог случай: однажды в Элегест по пути в Хондергей заехал председатель Малого Хурала ТНР Хемчик-оол. Ознакомился с работой госхоза. Поговорил с будущими трактористами.
Если нужно — Саванды демон, если нужно — лис. Он никогда не упускает удобного случая. Сдерживая свой болтливый язык, Саванды смиренно подошел к Хемчик-оолу, протянул жирную черную руку.
— Здравствуй, зять!
Хемчик-оол удивился: разве можно так называть государственного человека? Не только он, но и стоявший рядом директор госхоза Долумажап, и другие товарищи удивились.
— Здравствуй, здравствуй, — ответил Хемчик-оол и спросил: — Вы родом из Хондергея?
— Нет, — улыбнулся, показав железные зубы, Саванды.
— Тогда почему я вдруг оказался твоим зятем?
— Я из Барыка.
— Вот оно что, — Хемчик-оол крепко пожал жирную руку Саванды. — Да, верно, у моей жены и там есть родственники..
— Я тоже, дарга…
Тут Саванды соврал.
Хемчик-оол сказал:
— Жители Хондергея и жители Барыка с давних времен были родственниками.
Саванды обрадовался:
— Как живет сестра Мартыкмаа?
— Хорошо.
— Недавно ездил с товарищами в Кызыл. Вставлял зубы. Замечательно. Теперь жую мясо, как волк, — опомнившись, Саванды улыбнулся. — Хотел зайти к вам, но времени не было, уважаемый зять!.
— Нельзя избегать родственных связей, нельзя, — сказал председатель Малого Хурала, поддавшись влиянию хитреца. — Выучишься, где будешь работать?
— Поеду домой. В Барыке коммуну тоже создали, она носит ваше уважаемое имя. Коммуна имени Хемчик-оола.
— Но там нет трактора. Что ты будешь делать в Барыке, вся работа здесь.
Саванды не поддавался:
— Жители Барыка написали на знамени коммуны ваше имя, они наказывали мне, чтобы я у вас попросил один трактор. Поэтому я хотел зайти к вам. И рад, что мы здесь встретились.
Хемчик-оол подумал:
— Советское правительство подарило Туве несколько тракторов, их передали только в госхозы: в Уюк, Арыг-Узуу, Элегест. А колхозам и коммунам — нет. (Но как можно, чтобы коммуна имени самого Хемчик-оола осталась без техники?)
— Действительно, у них ничего нет, — Хемчик-оол посмотрел на директора госхоза Долумажапа. — Не можете ли вы один выделить?
— Уж этот-то мой зять поможет, — встрял Саванды.
Еще один зять? Действительно, зять. Директор госхоза имени Тока монгол Долумажап работал в министерстве пропаганды. Его жена — родственница Балдан-Хелина, который расстреливал красных и белых, партизана Келдегей Дыртык-оола, Балдана из Сенека. Долумажап — зять всего Усть-Барыка.
Если просит председатель Малого Хурала, отказать невозможно.
— Придется дать один, — ответил Долумажап.
Саванды так обрадовался, чуть не сболтнул лишнего:
— Зять покажет свою силу, конь покажет свой бег. Патрон-сатрон…
Хемчик-оол тут же добавил:
— Посмотрите и смазочные материалы, директор.
И уехал в Хондергей.
Когда председатель уехал, Чавыдак и Чарык-Карак восхищенно сказали:
— Как это замечательно — иметь зятей из больших начальников!..
Но настоящим чудом был Саванды, прибывший в Барык на тракторе марки «Фордзон».
В первую очередь Саванды остановился в аале на Олбук-Тереке. Жители аала облепили трактор. Маленькие дети начали лить слезы. Кто-то ощупывает трактор, кто-то обнюхивает. Один старик восхитился:
— Четыре лапы, два глаза!
Старуха заглянула под трактор и, увидев, как оттуда капает вода, сказала людям:
— Поок, дети мои, да это женщина!
Гордый Саванды выпил чая в одной юрте и опять поехал вверх по реке. Лай собак, плач детей, сзади скачут всадники на лошадях, люди бегут!  Когда подъезжали к аалам, их жители присоединялись к процессии. Сопровождаемый народом и собаками, Саванды с таким грохотом прибыл к костру коммунаров у канала Кызыл-Тей, что люди на полях оставили своих лошадей и быков. Возле костра собрался народ, восхищенный трактором.
Саванды выглядел настоящим молодцом: уже нет на нем рваной шапки с пятиконечной звездой, рваной шинелишки, пустых ножен. Одет он был в длинные болотные сапоги, комбинезон. А трактор какой замечательный, не налюбуешься: весь из железа, из маленькой трубы идет дым, по бокам буквы «Х». Это Саванды сам придумал.
Саванды по-военному отдал честь руководителям коммуны имени Хемчик-оола:
— Патрон-сатрон есть, партизан Саванды есть. Дарга Хемчик-оол шлет вам горячий революционный привет!
Этот день в устье Барыка стал сказочным: дурачок Саванды приехал на тракторе!
Саванды рассказывал собравшемуся народу, как он достиг таких высот, награжден был «серебряным» зубом, переехал через Ол-Арыг на Элегесте, приволок из Шанган целые сухие деревья, как раздавил на полях Тал целую стаю волков… и т. д. Потом Саванды сказал:
— Посплю немножко, — и пошел в шатер.
— Когда из Элегеста выехал? — спросили люди.
— В 10 часов утра.
— Теперь который час?
— Двенадцать.
Люди в восхищении качали головами. Человек на лошади столько не одолеет за день, сколько трактор за два часа.
Саванды уснул, народ зашептался:
— Устал, пусть спит. Не шумите, а то рассердится.
Люди не расходились: интересно, как трактор будет пахать. Чай не успеешь сварить, как он вспашет поле, где может поместиться отара овец.
Прошел обед. Люди не расходились, а Саванды продолжал храпеть. В это время успевающий везде Сержикей быстренько нарисовал стенгазету: сидит Саванды на тракторе, а Мухортый рядом стоит и плачет.
Саванды встал, когда тени стали длиннее. Он нисколько не торопился. Начал махать руками вверх-вниз, приседать, прыгать. Затем походил на руках… некоторые поясняли:
— Это он развивает мускулы.
Потом Савандн достал красное мыло, зубную пасту, накинул на шею белое полотенце и направился к реке. Там он намылился, помылся до пояса, затем начал чистить зубы: то прополощет рот, то выплюнет воду.
Долго не было Саванды, но наконец он появился, попинал колеса трактора, проверил мотор, включив его, газанул, тихо выключил, опяь зашел в шатер. Повара побежали вслед с едой. Саванды стал кушать. Не смотрит в чашку, мясо долго жует. Приступил к горячему чаю. В конце концов достал папиросу, дунул в нее, зажег. Неторопливо закурил.
И, будто что-то вспомнив, Саванды бросил папиросу в огонь, легко вскочил с места. Проверил сзади трактора два плуга, сел на сиденье. Руки его замелькали, мотор взревел.
Народ опять собрался возле трактора.
— Дорогу, дорогу! — закричал Саванды.
Растерялись: куда бежать, попадут под колеса, да еще сзади тащатся плуги с острыми наконечниками…
В этот день в Усть-Барыке никто дома не сидел. Все вышли смотреть на трактор. Даже в аалах феодалов, что напротив Бай-Дага, никого не осталось. Ничего не случится, если краем глаза взглянуть: не износится трактор коммунаров.
Трактор задрожал и тронулся с места. Держа руками большое черное кольцо, Саванды открыл рот, показывая железный зуб, посмотрел вдаль… Всадники и пешие бросились вслед за ним.
В это время послышались крики, издалека скакали трое всадников, торопились.
— О-ой! Остановитесь!
Трактор остановился. Саванды выключил мотор. Народ тоже остановился.
Впереди всех скакал новый председатель Ийи-Тальского сумона Аракчаа, следом — его заместитель Тас-оол из ховалы­ов. Третьим был молодой человек, тоже, видимо, дарга. Лошади всадников хрипели, вставали на дыбы, по их бокам стекал пот.
Одетый в летний темно-коричневый халат, курносый, легкий, не то что покойный Чудурукпай, Аракчаа вскочил на трактор.
Словно эхо, разнесся голос:
— Товарищи! С этого дня коммуна пала!
Тишина…