Когда болит голова
Я могу сотворить ветер: распахнуть окна, отворить дверь и сидеть, прищурив глаза. Одно мгновение и искусственный ветер начинает властвовать в комнате – вертеть флажки в разные стороны, щекотать мои реснички, листать раскрытую книгу – бесцеремонно.
Я могу создать яркий свет: поднесу яркую лампу к больным глазам, чтобы озарить их желтовато-солнечным светом. А еще по дому люблю ходить босиком, включив во всех комнатах свет, а потом, также выключив свет, гулять уже в темноте. Это от недостатка ярких ощущений в моей жизни.
Мне кажется, что я могу создать искусственный воздух. Нужно найти просто включатель вентилятора, а еще лучше кондиционера. Я даже умею делать искусственное дыхание, если не начну паниковать и истерить в этот момент. В принципе сложного в искусственном дыхании ничего нет, главное не начать падать в обморок. Куда там со своими обмороками, если своих людей которые без чувств, хватает. И еще, тоже главное, нужно пострадавшего положить на спину, подложив какой-нибудь твердый предмет, твердую подушку, чтобы выпрямились воздухоносные пути, и язык не закрывал входа в трахею. Это я сейчас показываю, какой могу быть умной и полезной. А на самом деле, у меня был хороший учитель по ОБЖ, до сих пор помню, как хором, всем классом списывали у него на уроках…
Я умею притворяться мертвой, правда сердце, зараза, никак не может остановиться, хотя бы на время.
Я могу создать рассказ, от которого людям в трудные минуты становится не так трудно.
Я могу создать статью о человеке, который никак не верил в правдоподобность СМИ. Теперь верит.
Я думаю, что смогу создать книгу, написать то есть. А может, и нет.
Многие люди думают, что я могу работать на двух работах и быть доброй, хорошей и доброй. Там я не ошиблась, я умышленно написала два раза, так как все меня считают доброй и главное не раздражительной. Хочу извиниться сейчас перед теми людьми, которые знают, какой я гадкой и мелочной бываю в минуты сплошной и нескончаемой депрессии. Чертовски неудобно бывает перед этими людьми, когда в особенности начинаю по пустякам злиться, ничего поделать не могу, внутри меня живет маленький монстр, который питается моими эмоциями. Злыми эмоциями.
Также одна добрая студентка с высокоморальными принципами считает, что я могу, и я являюсь романтичной особой, сентиментальной особой и особой, которая любит платонически так же, как и сердцем, душой, обонянием и глазами. Ну а как не любить глазами симпатичного, зеленоглазого мальчика, который имеет осанку жирафа и походку какой-нибудь грациозной косули. Мне говорят сейчас, что жираф и косуля, кажется, не очень красиво, а мне лень перечеркивать и переписывать. Человека вообще трудно описывать: там ты либо его приукрасишь, либо не докрасишь. Человек не забор.
Как же еще не любить обонянием ничем не примечательного парня, проходящего мимо тебя по улице и не уловить шлейф аромата его мужского начала. Над такими людьми ореол какой-то, мимо них нельзя просто пройти и не вдохнуть всеми легкими и жабрами всю его сущность. Так и хочется, чтобы тебя «утонули» в этой сущности. В сущности, по-моему, я несу чушь.
Насчет моей романтичности несколько слов. Сегодня у нас в глубоком центре континента Азии стояла питерская погода. Питерская погода уникальна тем, что легко и просто снегу пойти в один момент с дождем при плюсовой температуре, ветру вообще никак не дуть всеми своими невидимыми эманациями. А вообще в моем воздухе без всяких значений и эманаций стояло что-то чистое, несмотря на сажу и дым, свежее, несмотря на лужицы и грязный снег. Будто стояла такая погода, как если бы недавно прошелся добрый дождик. Вот в этих местах я должно быть и, правда, романтик ни в каком месте не прогнивший. Я шла по улице с таким глупым видом и с такой довольной радостной улыбкой, что город наверно просто умирал от моей жалкой искренности хорошего настроения.
Еще я считаю, что умею целиться. Это в цель, конечно, а вы что подумали, читающие меня глаза? Целюсь точно в урну какой-нибудь бумажкой, потому что считаю себя сторонником организации Гринпис, хотя у меня имеется натуральная меховая шапка, муфта, шуба и были даже унты, но идейно я за их принципы. Целюсь точно, когда хочу намеренно обидеть человека, ненамеренно обидеть могу только муху, если точно прицелюсь и убью ее. Насчет мух мне давно хотелось поговорить с каким-нибудь гринписовцем. Могу прицелиться, люблю целеустремленных людей. Они герои нашего времени.
Я могу быть другом, и я, возможно, хороший друг. Ну да, вроде как я хороший друг. Я дружу с людьми, потому что в отличие от других животных, у человека слово «дружба» что-то, да означает. Где бы и что бы было со мной, если бы не мои друзья. Они молодцы – мои друзья и не потому, что они мои друзья, а потому что они хорошие люди. То, что они люди, это не дает им чести, а вот то, что они хорошие люди – это здорово. А то, что они мои друзья, они об этом и не думают, некоторые из них погрязли в своих мышлениях настолько, что иногда спят и видят меня только во сне. Они дружат со мной во сне. О друзьях много чего могу наговорить, и в основном это будет что-то искреннее.
Мне хочется, чтобы люди вспоминая меня и представляя другим людям, указывали рядом прилагательное «искренняя», мне бы очень этого хотелось.
А то, что я пишу опусы и при этом нигде не печатаюсь за исключением некоторых статей (это я обращаюсь к человеку, который на сцене один раз свалился) это еще не означает, что я не хочу печататься или я не могу печататься. Просто я об этом как-то не думала. Тут все, видишь как, до нельзя просто.
«Ни слова о любви». Есть такой альбом. Песня есть, посвященная девушке. В ней говорится, что он будет лежать желтым листом на тротуаре, даже, если небеса будут провожать пропащего, если за дверями вагона последнего обиду хоронить, уронить веру в весну, заплакать хрусталем,… но быть ночью вдвоем.
Вот и все, кем я могу быть, стать и хочу.
Последнее хочу. В детстве я хотела быть космонавтом.
P.S. я болею всеми и всем, особенно мигренью…. сейчас