Куулар Черлиг-оол. «Ты носила меня на спине…»
Баллада о матери
1.
Мама носила меня на спине.
Как кобылица в степном табуне,
Легкая на ногу и молодая…
Я жеребенком вязался за ней —
Нет беззаботней тех солнечных дней!
Мир открывал я, резвясь и играя.
Я подрастал, но в аале один
Не оставался — за мамой ходил.
Берег песчаный, прозрачные воды…
Мама носила меня на спине —
Небо и свет приближались ко мне!
Тихо несу эту память сквозь годы.
Молвят в народе, что шар наш земной
Матери мира несут за спиной,
Все отдавая, себя не жалея…
Жизнь на Земле, по преданьям веков,
Вскормлена белым их молоком.
Да и на млечном высоком пути
Мамины руки согреют…
2.
Матери моей давно не стало —
Косточки рассыпались в песках,
С камешками их перемешало…
Но остался на моих глазах
Поцелуй ее… да божия коровка
Памяти, что тихо подползет…
Помню рук натруженных сноровку,
И поет мне мама, все поет.
Мама никогда не уставала:
Шила ли, ходила ль за водой,
Кошмы ли катала, кожи мяла —
Помню маму стройной, молодой.
Шла по лугу, словно бы порхала,
Чтоб траву упругую не мять…
Незаметно и она устала —
Время никому не обогнать.
3.
Бабочки ночные над травой порхают.
Может, то лопатки мамины мерцают.
Может, это мама в темноте ночной,
Охраняя сына, вьется над землей.
Если вдруг закружит в омуте степном —
Иногда случается такое с чабаном, —
Бабочки ночные мне укажут путь,
Мамино дыханье обогреет грудь.
Ах ты, степь ковыльная среди синих гор!
С песней материнской я вышел на простор.
И меня по жизни как челнок несло…
Руки материнские были мне весло.
4.
«Почему старики, — я у деда спросил, —
На лопатках бараньих гадают?»
«Расскажу только то, — дед глаза опустил, —
Что от дедов и прадедов знаю.
Дело было давно… Кочевал наш аал,
Вдруг — река на пути, половодье:
Словно буйный безумец — поток бушевал.
Встали всадники, бросив поводья.
А в аале и лама-мудрец проживал,
Вышел на берег, смотрит на реку,
Но молитвами дикий, бушующий вал
Не дано усмирить человеку,
Пусть он близок богам,
И доносит до них
Пожеланья и весточки
Маленьких сих…
* * *
Думал лама. И что же — к животной спине
Сумку с сутрами он приторочил,
И не тонет животное в бурной воде,
Словно гибель Всевышний отсрочил:
Вздулась легкая сумка — воздушный пузырь —
Пронесла вожака по стремнине.
Покорилась писанию водная ширь —
Это подвиг отсель и доныне…
Или сутры спасли,
Или сумка-пузырь…
И не зря же в отарах
Козел — поводырь…
Ладно…
И скот, и домашний весь скарб
Бурная речка на дно унесла,
Но пощадила лишь детище скал —
С книгой святой на лопатках — козла…
Тушу его поделили араты —
Голод не тетка, — но изрекли:
«Слушайте, мясо с козлиных лопаток
Поровну надо на всех разделить —
Книга святая лежала на них!»
Дед мой вздохнул и надолго затих…
Трубка дымилась и гасла не раз,
Прежде чем старец закончил рассказ:
«Годы и дни над землею кочуют,
Снег уступает жаре и росе,
Но до сих пор то поверье бытует:
Мясо с лопатки — делить на всех».
5.
Белую лопатку, как бумаги лист,
Рассмотри внимательно, и на ней,
Под узором вьющимся, ляжет жизнь —
Радости и беды матери моей…
Приложи лопатку белую ко лбу,
Вдумайся, смежив плотнее веки:
Есть ли тот, кому не свою судьбу
Поверяшь, смертный, не видя смерти?
Две лопатки — это два весла,
С ними плыть по жизненным просторам…
Мама на спине меня несла,
И она мне до сих пор опора.
Перевод Ю. Вотякова и Ю. Богатырева
