Капли датского короля

Копыто было съедено, подкову повесили на вешалку в коридоре, и, как обычно говорил старик Дёмин, «кладите зубы на полку, кипяток пить — зубов не надо». И правда, жевать больше нечего! Да и кипяток без всего, что создает аромат, не очень-то притягивал. Однажды, Вовка где-то раздобыл «капли Датского короля» с анисовым запахом. Пузырек был маленький, поэтому решили лекарство развести в чайнике с горячей водой. Вылив и ополоснув флакончик из-под капель, Володя старательно прочел наклейку и затем, понюхав еще раз, воскликнул:

— Конфетами пахнет! — и, бросив пустую бутылочку, добавил — наверное, умный был мужик, этот Датский король, вот бы нам такого короля, а то сидит там… Тренти-бренти под кустом!

Я подумала, где такая страна датская находится, но ничего не вспомнила, кроме сказок Андерсена, и сказала Вовке:

— Ты читал сказки Андерсена?

— Читал! «Дюймовочку» читал! — выпалил мой дружок.

Вовка вдруг оживился и заговорил мечтательно:

— Сейчас бы нам превратиться в Дюймовочек. Во было бы здорово! Хлеб-то, пожалуй, и лишний был бы!

— А куда бы ты его девал? — поинтересовалась я.

Он, немного помолчав, ответил:

— Как куда!? Я бы его раненым отдавал, они тоже голодные. Мамка говорит, что не столь от ран погибают, сколь от недоедания. Кровь нечем восстанавливать!

Это была правда, умершие у госпиталя возвышались, чуть ли не до второго этажа, и казалось, что лежат дрова, прикрытые снегом.

— А еще хорошо бы стать разведчиком! — развивает свои мысли Вовка — маленького никто не увидит, хоть куда пройдешь и пролезешь — не заметят.

И, как всегда, его фантазия разлилась рекой. Какие только он не совершал подвиги. Он был героем, причем, 10 раз Героем Советского Союза. Я незаметно для себя включилась в его эпопею геройства и… понеслась, стараясь придумывать всякие каверзы, какие и не снились Гитлеру. Наконец мы сыпанули в его стакан яд, и, выпив чай, Гитлер погибает. Всё. Война кончается, и мы вновь принимаем нормальный рост, но от мучений в гестапо умираем.

Звучит траурная музыка, и Сталин, выступая по радио, говорит: «Вечная память героям, отдавшим свои молодые жизни за Родину», — и называет наши имена. Собравшийся на 12-ой линии народ плачет. Но потом, немного подумав, мы решаем, что будет лучше, если мы останемся живые и посмотрим, как все будет.

И вот, мы живые, возвращаемся с победой. Нас встречают, приветствуют, и Сталин, пожимая нам руки, говорит: «Вот настоящие герои, спасшие Отечество от фашизма!» А мы с Вовкой, конечно, никому не говорим, что были Дюймовочками. Мы выдумывали и хохотали над тем, что выдумали, а баба Аня, несколько раз заглянув к нам в комнату, в конце концов, сказала: «Не к добру вы так смеетесь, к слезам!».

Вечером пришла из госпиталя тетя Маруся, и я слышала, как она, таская своего сына за уши, приговаривала:

— Не шляйся, не шляйся по чужим квартирам, пока тебя не поймали и не сожрали!

Мне было жаль «героя». Я размышляла над словами Вовкиной матери:

— Фу, какие все же взрослые люди противные, и всегда что-нибудь придумают! Сколько мы ходили с ним по квартирам и нигде не встречали, чтобы кто-то был съеден. Живые лежали в комнате, где находились «мертвяки», но никто их не ел! В одной комнате мы видели собачку с хозяйкой, они окостенели в одной кровати, но хозяйка ее не съела…

На другой день я сочувственно спросила Володю:

— Больно мать надрала уши?

— Ни во-столечки! — и Вовка перевел разговор на другое, — а знаешь, что я сегодня видел во сне? Будто открывается дверь, и входит большой шоколадный человек. Я подбежал к нему и хвать! Оторвал ему руку. Он хотел меня схватить другой рукой, но я и ее вырвал. А тут вошла ты, и мы уже вдвоем разорвали его по ногам и съели. А вкусный был шоколад! — мечтательно заключил Вовка.

В моей голове такой сон не укладывался, во-первых, меня не баловали шоколадом, и я плохо помнила его вкус, а, во-вторых, такого огромного человека из чистого шоколада я не могла себе представить. Я видела на цветной картинке негра, про которого Тася сказала, что этот негр не черный, а шоколадного цвета. Тот негр, с картинки, был человек, и он смеялся, неся поднос в руках. А Вовкин шоколадный человек… непонятно!

—А ты что видела во сне? — продолжал мой дружок.

Я ничего не видела во сне, но поддержав разговор, сочинила, что взбрело мне на ум:

— А я видела, будто бы в стене образовалась дверь, и в ней появился Христос. Он подошел ко мне и сказал: «Не спи так много, Христова невеста!».

— К чему бы такой сон? —- соображал Вовка, и вдруг решил — знаешь, этот сон приснился для того, чтобы мы больше гуляли по улице.

И мы пошли на улицу.