Игуменья Иона

Оставив своих временных попутчиц, я пошла по проселочной дороге. Вскоре вдали показалась деревенька дедушки Минея. Небо стало затягиваться тучами, из которых стал накрапывать дождь, я подумала: «Вымокнет горемычная плясунья, пока доберется до села. И нитки сухой не останется. А переодеться-то не во что! Так и будут сушить на себе».

Дедушки Минея дома не было, не пришла еще «деревня» с полевых работ. И я направилась к тетке Александре, которая жила по соседству в маленькой избушке. Тетка Александра раньше, до Советской власти, была игуменья, и поэтому, кроме мирского имени, данного ей при рождении, носила еще и монастырское — Иона. Отсидев в тюрьме за усердие к Богу, она не сломилась, не раскисла, и по-прежнему не признавала Сталина и его клику. В колхоз она не вступала:

— Кто создал коммуны, тот пусть в них и работает. Мы вот создали монастырские общины — сами и работали там, и никого в бараний рог не гнули, как Советы.

— Сильна духом — говорили об Ионе.

Но мама была другого мнения о тетке и называла ее не иначе как «Иониха-нахлебница».

— Не сеет, не жнет, а живет! Нахлебница народная, и еще рассуждает: «это не так, а это не эдак». А и всего-то работать надо всем, — рассуждала мама.

Безусловно, она называла Иону «Иониха-нахлебница», как говорила сама мама, «за спиной», чтобы не обидеть человека.

Маме доставляло удовольствие нарекать людей какими-нибудь прозвищами, характеризующими, например, их физический недостаток, случившуюся с ними какую-либо историю или просто по их работе. К обычному имени она лепила соответствующий эпитет. Так, моего дядю, папиного родного брата, работающего председателем районного исполнительного комитета, она называла «Предрай». Дядю Колю — «Ворошиловский рубака», но сейчас, когда он вышел из окружения, его прозвище изменилось на «Коля-окруженец». Меня, она также не обошла стороной, и звала «Обломовец».

Отец до войны частенько спрашивал маму:

— А как бы ты назвала меня?

— Ты — пешка, куда тебя поставят, там ты и должен стоять. Иначе и коню дороги не будет, и король не король. Поэтому пока есть такие пешки, как ты, я и другие работяги, все короли-захребетники сели на нас и, свесив ноги, поехали в коммунизм!

— А как бы ты Ленина окрестила, кто он? — смеясь, продолжал задавать вопросы отец.

— Ленин? А это, смотря с какой позиции на него смотреть. Для муравья и кучка гора, известно! Ну, если глазами матери, то, наверное, не очень-то приятно ей было разглядывать родившегося головастика. Со стороны же медицины — ясно, врожденный рахитизм. А вот Крупскую привлекали в Ильиче бредовые идеи, коими и она заражена была; поэтому если бы не идеи, то вид у Ильича далеко не молодецкий — не бросишься в объятия, сломя голову, не взыграет кровь… нет! — И мама продолжила развивать свои мысли дальше,— Для нас же, пешек, Ильич – провидец и благодетель! И надо это запомнить. Ну что бы я сейчас делала, не укажи нам Ленин дорогу? Косила бы, да убирала сено, и комары-то меня кусали бы, и всякая мошка лезла бы в глаза, и целый-то день на жаре да на дожде мыкалась бы. Вечером опять, двух коров-ведерниц доить надо было бы, молоко отнести на сыроварню. Потом нести два ведра обрата домой, а поскольку обрат в землю выливать жалко, то надо поросенка иметь. А кормить свиней тоже работа. И вот так-то целый день, как заведенная, кружилась бы, да вертелась бы; и поесть-то ладом было бы некогда. И всю бы жизнь в услужении скота.

А сейчас ничего такого у меня нет, а на нет и суда нет. Хорошо! Сиди да посиживай, семечки лущи, да вот порассуждать можем на всевозможные темы, и комар не пищит над самым ухом. Рай, хорошо!

Мама вошла во вкус данной темы и продолжала философствовать:

— Да и тебе все трын-трава: ни пахать, ни косить, ни кормить коня, и онучки на ногах не сопреют, сиди да попивай пивко. А если завод «Красный Коминтерн» сгорит или провалится в тартарары, то и тут чихать на все, не из твоего кармана убыток, не разоришься. Перейдешь на «Красный металлист» и будешь там болванки катать из одного цеха в другой да песенку петь:

«И заиграл в тальяночку веселый гармонист. С Васильевского острова, с завода «Металлист»!» Да и то сказать, разницы нет: «Коминтерн» красный и «Металлист» тоже красный! Мне так лично кажется, что «Металлист» даже удобнее будет, потому что этот «красный» завод рядом с домом и лишнюю копейку на трамвай платить не надо, пешочком дойдешь.