Тюлюш Хайдып. Серый лев

Мне часто приходилось слушать воспоминания старика Частыпа о прошлом. Особенно запал мне в память его рассказ о бое с белогвардейцами у горы Аргалык.
Была весна 1919 года. Дни стояли ясные, теплые, но темно и холодно было на душе у аратов Чаа-Холя. Здесь бесчинствовали белокитайские оккупанты. Они безнаказанно издевались над аратами, отбирали скот и вели разгульную жизнь. В лагерь они согнали много молодых женщин. Если женщина бежала из лагеря, то расстреливали ее мужа.
Феодалы и чиновники, желая угодить оккупантам, заставляли многие аратов работать в качестве прислуги у китайских милитаристов. За малейшую оплошность слуг жестоко наказывали. Нередко им большими камнями переламывали ноги.
Сильно ненавидели араты иноземных незваных гостей. Несколько раз они нападали на лагерь, но без большого успеха. Оккупанты еще сильнее прежнего стали свирепствовать. Они действовали как волки, начавшие на беззащитное стадо. Ненавидели мы их так, как только умеют ненавидеть скотоводы злых хищников.
Однажды поздним вечером, когда небо засверкало звездами, в укромном месте опять собрались смельчаки. Собрались и вновь стали думать о том, как им разбить оккупантов.
Больше всего повстанцам мешала вражеская серая пушка, прозванная ими «Серым львом». Каждый раз, когда он рычал, изрыгая пламя и смерть из своей пасти, повстанцам приходилось отступать. «Эх! Если бы он помолчал хотя бы один раз, мы бы быстро расправились с врагом», — так думал каждый повстанец.
— Надо вырвать из пасти «Серого льва» огненный язык, — сказал своим товарищам Частып.
— Вот это здорово! — радостно поддержал Частыпа храбрый Маадыр. — Я пойду за языком льва. Нет у меня старшего брата впереди, нет у меня младшего брата позади. Будь, что будет.
И вот тьма поглотила Маадыра. Сорок повстанцев долго лежало за горкой, мысленно желая удачи храброму товарищу. Все вооружение повстанцев составляло четыре винтовки, шесть бердан и несколько кремневых ружей. Да, трудно нам придется, если Маадыр не добудет язык «Серого льва»…
Ночь подходила к концу, одна за другой таяли звезды, а Маадыр все не шел. Повстанцы уже решили, что он погиб, но они ошиблись. Маадыр вернулся. Одной рукой держал длинный фитиль орудия, а другой волочил ящик со снарядами. Его появление всех ободрило.
Повстанцы стали подкрадываться к лагерю. Противник спал, ничего не подозревая. Только проснувшийся ветерок весело играл с полотнищем палаток. Громко прозвучал голос Частыпа: «Че, бе!» — и начался бой.
Повстанцы метко стреляли по выбегающим из палаток белокитайцам. Они падали, сраженные пулями, как трава, подкошенная острой косой. Нескольким солдатам удалось подбежать к «Серому льву». Они в суматохе бегали вокруг него, ища снаряды и фитиль.
«Серый лев» молчал, а наши ружья стреляли дружно и метко. Немногим белокитайцам удалось спастись бегством.
Так был разбит один из отрядов оккупантов. Так наши отцы и старшие братья самоотверженно боролись с оккупантами, вооруженными винтовками, пулеметами и даже «Серыми львами».