Олег Сувакпит. Сорока

ЩЕНОК

Ай да щенок — такой пострел!
Хвостом вилять он захотел,
Ну, а хвостишка-то — с вершок.
Как кувыркается щенок
На куцых лапках, как смешон,—
Не больше рукавички он!

Увидел шапку,— стал он злей.
У очага старик Ользей
Ее к корыту прислонил,
Щенок пред нею тут и был.
— Тяв-тяв! Извольте посмотреть,
— Тяв-тяв! Я страшен, как медведь!

Тут шапка — хлоп! И с головой
Щенка накрыла. Ой-ой-ой!
Попал щеночек наш впросак.
Вошел Ользей: «Эй! Как же так?
Ба! шапка прыгает сама…
Уж не сошел ли я с ума?»

Ох, шапочка! Визжит она!
Нет, я не пил, кажись, вина?
Он ничего понять не мог,
За шапку хвать,— под ней щенок!

Черно-пестрая змея

Хвалилась
Черно-пестрая змея:
— Не оживет,
Кого ужалю я.
Не сможете поймать
Меня одну:
Я гладкая,
Скользну— и ускользну…»

Но конь буланый
Прискакал тотчас,
Копытом он
Ударил только раз —
И оборвал
Хвастливые слова:
Змеиная
Скатилась голова.

С тех пор который век уже идет!
Но и поныне
Говорит народ:
«Дал человек
Коню узду свою,
А конь копытом
Победил змею».

СОРОКА

Всегда сорока весело стрекочет.
А как красива! Погляди, кто хочет!

Ты не ошибся — да, она красива,
Но стрекотание ее — не диво:
Так лодыри болтают без умолку.
Где много шума —
Не дождешься толку.

ПЕСНЯ ВОРОБЬЯ

Пел, глядя с Бома на дорогу,
Обыкновенный воробей:
«Теки по зернышку, пшеница,
Пустой желудок мой набей!»

Когда ж дорогой потянулась
Колонна грузовых машин,—
Воробышек, томясь надеждой,
Им вслед быстрее поспешил.

Прибитые дорожной пылью,
Он зерна заприметил вмиг,
И стал выклевывать их живо,
С веселой присказкой: «Чик-чик!»

Брюшко набито до отказа,
Достигнут сытости предел,
Тут, крылышком взмахнув усталым,
Обжора серенький запел:

«Неужто до конца уборки
Натура выдюжит моя?
Иль крылья потеряют силу
И пешеходом стану я?»