Глава третья. Дети Анай-Кары
Чолдак-Ой. Это не мышка, бегающая между домашней утварью и кожаными мешками, это имя человека. Так зовут единственного сына пламенного бойца за великую мировую революцию Буяна. На самом деле его зовут Чолдак-оол, а отец ласково назвал Чолдак-Ой, и люди по привычке зовут так.
Буян и Анай-Кара с малых лет росли вместе. Вместе играли, арканили бычков и жеребят, пасли скот, сеяли хлеб, ходили по дрова, в ойтулааш играли. Были в долгой разлуке, и хоть партизанили в разных отрядах, хлебнули горя, но, в конце концов, нашли друг друга, создали семью, работали в сумоне, люди их уважали. Работа есть работа, но жизнь человека начинается с семьи. А семейная жизнь складывалась неблагополучно, и об этом свидетельствовало появление на свет всего лишь одного ребенка. Многодетность – вот главный обычай тувинца, и дети его – его богатство. Посмотрите на Саванды: нет у него многочисленного скота, а чувствует себя богачом, гордится, что много детей.
И другие семьи после победы революции живут полно, радостно, рожая много детей, наполнивших юрты. Анай-Кара совсем измучилась, извелась, даже заговорила с мужем о разводе: пусть хоть от другой женщины будут у него дети.
Когда Анай-Кара принесла под своей шубой новорожденное дитя, дочку умершей в родах Эрелзенмы и Чудурукпая, и в ту же ночь родила сына, казалось, что совместная жизнь их наладится, но радость была недолгой. Забрав обоих детей после скандала, учиненного мужем, Анай-Кара ушла, долго жила отдельно.
Теперь, когда Буяна лишили свободы и осудили, Анай-Кара совсем пригорюнилась. Стала задумываться, с отсутствующим видом потягивая трубку из таволги. Знает ли об этом пламенный революционер Буян?
Вспоминает бедная женщина свою замужнюю жизнь. Сына, вымоленного у Зеленой Тары и Белой Тары ценой партбилетов родителей, назвали Чолдак-оолом по совету живых богинь, чтобы сберечь ребенка от сглаза и случайной беды. Как было предсказано, рождению ребенка предшествовал ряд знаков судьбы. Он был слабеньким, больным, под стать имени, козленок-сирота, которого старательная и умная мать вырастила все же, наперекор жестокой и трудной жизни.
«Живой бог грядет». Анай-Кара все чаще размышляла об этих словах Белой Тары. Если царями становятся по рождению, то Далай-лама приходит в мир по предназначению. Не грянь в Туве красная революция, кто знает, может, сын тувинцев пошел бы по этому светлому пути, предначертанному ему многими приметами…
Позже было не до знаков и не до предсказаний, и маленький Чолдак-Ой жил совсем другой жизнью. После того, как его исключили из школы, как сына контрреволюционера, он держится за полу тона[1] Соскара, помогает косить сено, пасет скот.
Айлываа. Эту девочку, тогда размером с пестик, Анай-Кара принесла в юрту Буяна за пазухой шубы. Ее тоже исключили из школы, а теперь она совсем выросла, не то что козу, корову доит.
У тувинцев существует хороший обычай – никогда не раскрывать секреты детей, родителей, членов семьи, не выносить сор, белый снег не разгребать. Айлываа не знает, что ее удочерили. Две старшие дочки Чудурукпая знают, но молчат. Они привыкли к Анай-Каре, как к матери. В аале Соскаров на них никто косо не смотрит, никто лишними не считает. Таков закон. Главное богатство в аале Соскаров – это дети, потом – скот домашний, потом хлеб. Дети Соскара, Саванды, Буяна, Дарган-Хаа, Хойлаар-оола, дети детей. След в жизни, в истории, народе. Этому следу нипочем беды, расстояния и время.
У Анай-Кары среди черных волос все чаще мелькает седина. Горькие у нее думы: о тюрьме, о войне.
