Песня седьмая. Тана-Херел и Боран-Эртине

Шыяан ам!
 
Вот однажды Тана-Херел
Вновь покинул родной аал.
Побывать он там захотел,
Где пока еще не бывал.
Перед ним до края земли
Распростерлась вольная степь,
Лишь в туманной дымке, вдали
Проступала горная цепь.
Три вершины царят над ней.
Знает юноша с детских лет:
Называют их Бора-Тей,
То есть просто: Серый хребет.
«Доскачу я до этих гор
И открою новую ширь!» —
Даш-Хурена во весь опор
Молодой погнал богатырь.
На вершину Тана-Херел
Не взобрался — вихрем взлетел.
Быстро спешился: труден путь,
Нужно дать коню отдохнуть.
Достает бинокль полевой —
Черный, девятигранный свой.
Постоял, посмотрел вокруг —
Светит солнце, дали ясны.
Поглядел еще раз — и вдруг
Видит: с северной стороны
Туча пыли встает, красна,
Вот все ближе, ближе она,
Красный смерч идет на него,
Словно грозное божество.
Рассудителен, мудр и смел,
Тут подумал Тана-Херел:
«Отступать, бежать — не к лицу
Мне, мужчине и удальцу!
Если враг на меня идет,
Похваляясь мощью своей,
Пусть попробует, нападет,
Потягаемся, кто сильней.
Ну, а если это не враг,
Пусть идёт себе стороной,
Без обиды, без ссор, без драк
Разминётся мирно со мной.
Сам не стану я нападать,
Но, достоинство сохраняя,
Просто буду стоять и ждать,
И держать в поводу коня».
 
Так стоял он и вдаль смотрел,
Благородный Тана-Херел.
А меж тем росла и росла,
Приближаясь, пыльная мгла.
Грянул гром – и распалась мгла
На два облака, два крыла,
Посерёдке ж, ростом не мал,
Неизвестный всадник скакал.
У развилки взором сверкнул,
Словно жарким огнём ожёг,
И негаданно вдруг… свернул
По тропе, уходящей вбок.
 
«Догоню да спрошу, кто он, –
Тут подумал Тана-Херел, –
Из каких прибыл он сторон,
Для каких неотложных дел?»
Так решив, он медлить не стал
И, с конём сливаясь почти,
Поскакал, обогнал и встал
Чужаку поперёк пути.
И учтиво его спросил,
Как велел степной этикет:
«Гость наш с севера, полный сил,
Откровенный дайте ответ,
Как зовут вас? Где ваш очаг?»
И пришелец ответил так:
«Да, я с севера прибыл к вам!
И поверьте моим словам:
Крепок я, годами не стар,
При оружье, но вам – не враг.
Это конь мой – Бора-Шокар,
Он могуч, как гора Бош-Даг,
Сам же я – Боран-Эртине,
А теперь скажите и мне, кто такой вы и где живёт
Ваш достойный почтенья род?»
 
И ответил пришельцу так
С чистым сердцем Тана-Херел:
«Местность наша — Алдын-Булак,
С нею рядом — Монгун-Булак,
В тех краях мой родной очаг
До сих пор горит, как горел.
Но в недавние времена
Поредела моя родня,
И сейчас всего лишь одна
В юрте ждет сестренка меня,
Мастерица Ангыр-Чечен,
Конь зовется мой — Даш-Хурен.
И еще в стороне моей,
Мной объезжены, мне верны,
Полосато-пестрых коней
Бродят вольные табуны.
А теперь попрошу я вас:
Пусть продолжится ваш рассказ».
 
И, доверясь ему вполне,
Продолжал Боран-Эртине:
«Я покинул родной аал,
Где горит огонь в очаге,
Я давно увидеть мечтал
Дочку хана — Балчын-Эге.
Знаю: властен ее отец,
Но красавицу ту найти
Я надеюсь — и, наконец,
В свой аал ее привести».
 
Вслух подумал Тана-Херел:
«Я силен, я умел и смел,
Чем я хуже? И я бы мог,
Не страшась далеких дорог,
Степь широкую проскакать,
Эту ханскую дочь сыскать!»
 
И сказал Боран-Эртине:
«Хоть соперник ты будешь мне —
Храбрый парень, я вижу, ты,
Смелы, дерзки твои мечты,
Но решишься — не обессудь:
Трудным будет и впрямь твой путь,
Попытай, коль себя не жаль…» —
Так сказал Боран-Эртине
И, как ветер, умчался вдаль
На лихом своем скакуне.