Степан Сарыг-оол. Большая добыча. Рассказ.
Мой путь лежал по крутым склонам, по гребням горных отрогов. Дыхание осенних заморозков еще едва касалось подножия, а здесь, на «гривах», уже дул пронзительный морозный ветер. Небо прояснилось, но звезды таяли медленно: казалось, они засматривали мне в глаза и весело улыбались.
Я засел в засаду как раз в тот час, когда наступила пора подъема и выхода на пастбище диких копытных. В таких случаях охотник должен замереть на месте, вглядываться в утренний сумрак, вслушиваться в таежную тишь и терпеливо ждать появления зверя. Один неосторожный вздох, одно неловкое движение могут погубить добычу всего промыслового дня. Плохой тот охотник, кто не знает этого!
Прямо передо мной — острый высокий хребет и зубчатые скалы. Здесь по утрам часто появляются горные козлы. За скалами — каменистая осыпь. Это очень хорошо, потому что еще до появления животных охотник может услышать их шаги по осыпи.
Между тем мгла рассеивается, становятся отчетливей очертания горного склона и речных берегов. Но кругом тишина…
Прокаркали вороны. Добрый это признак или недобрый? Всего вернее — недобрый. Должно быть, где-то недалеко рыскают волки. Эх, закурить бы сейчас! Но курить на охоте нельзя: одна затяжка дыма — и все пропало. Звери разбегутся кто куда!
Где-то совсем рядом пискнула сеноставка — зверек из семейства грызунов. Наверно, уговаривала своих детенышей не уходить далеко от норки. Знать, учуяла что-то неладное.
И я насторожился. Кажется, на осыпях прошуршали камешки. Но, может быть, мне показалось? Изо всех сил напрягаю слух. По-прежнему тихо. Но вот снова шумок на осыпи. Значит, все-таки кто-то пожаловал! Теперь гляди в оба!
Не успел я об этом подумать, как над самой моей головой послышались шаги. Я повернул голову. Вот тебе на: по уступам скал, в противоположной от осыпи стороне, как ни в чем не бывало, проскакали друг за другом два козленка. Остановившись на ступенчатом выступе скалы, они принялись бодаться.
Игры молодняка всегда забавны, и я невольно улыбнулся. Однако навел мушку. Осталось только нажать на курок. И тут внезапная мысль: «А где же их мать?» Да и самец, как правило, должен быть где-то поблизости. Оглядываюсь вокруг себя — никого. А козлята — козочка и козлик, — не чуя беды, резвятся, встают на задние копытца, стукаются лбами…
«Какие они забавные! — думаю я. — Поди, еще сосунки — к траве не тянутся, не пасутся. Им бы лишь играть да баловаться!»
Лежу я в засаде, палец на курке, мушка неотступно следует за козликом. А выстрелить не могу. Дух захватило… И вот справа, из-за скалы, вдруг выскочила буроватая самка — мать. Она вприпрыжку подбежала к своим разыгравшимся детенышам.
Как раз в тот момент, когда я перевел на нее ружье, она вдруг остановилась как вкопанная и оглянулась направо.
«Что это значит? — подумал я. — Подождем. Может быть, появится самец, чего доброго, и целое стадо нагрянет!».
Редкий охотник рассуждает в такие напряженные секунды. Но какая-то необъяснимая сила удерживала мой палец на курке. Я застыл в траве, ожидая, что произойдет дальше.
И тут я вздрогнул. Что-то тучное мелькнуло в кустарнике, правее козлят. Да, да! Не может быть никакой ошибки: это он, пожиратель мирных стад, матерый серый волк! Он уже припал к земле, готовый к прыжку. На этот раз палец мгновенно нажал на курок. Волчий хвост, на котором зверь только что словно сидел, взвился вверх…
А козлята опрометью бросились вслед за своей матерью и в мгновение ока скрылись за скалами.
«Это большая добыча, — сказал я сам себе, снимая шкуру с волка. — Охотнику награда будет, а главное — сделано полезное, доброе дело!»
Перевод И. Голубева
Рисунки О. Демидовой
