Одиночество

Вернувшись домой, я нашла Руфину озабоченной. Пытаясь растопить печурку, она, качая головой, говорила:

— Твоего дружка Вовки нет. Он тут целый переполох устроил! Захотел вдруг шоколада, и чтобы шоколадка была величиной с человека! Придет же в голову такая фантазия! Я дала ему немного хлебца, так нет, и руки мои отпихнул. Повалился на пол и знай, кричит: «Убирайтесь к черту со своим хлебом! Я хочу шоколада! Что вы не можете понять, я хочу шоколада!». Маруся испугалась и кое-как увела его в госпиталь.

Руфа засмеялась, напоминая кошачье чихание.

— Перестань смеяться, Руфина, — остановила ее Тася, — я ничего не нахожу в этом смешного, мальчик просто изнемог от постоянного недоедания, и вот результат…

Еще неизвестно, что нас самих ждет.

Слова, сказанные Тасей в этот вечер, были роковыми. Они воплотились в жестокую реальность — через два дня Руфину, как ее называли во дворе «Кривую ногу», арестовали. Она украла две пачки папирос с фабрики Урицкого, где работала много лет. Ее расстреляли…

Прощай, старая дева «Кривая нога», — еще одна жертва войны и сталинской жестокости.