14. Бессердечный

— Дружище, зачем нервничать?
Слова прозвучали глухо и размыто, словно сквозь толщу воды. Камера плясала и крутилась, а пол то и дело норовил очутиться где-то сбоку. Марк сделал над собой нечеловеческое усилие, чтобы удержать на месте содержимое желудка и повторить:
— Кто ты и что здесь делаешь?
— Я пилот. Меня наняли, чтобы отвезти тебя обратно в Плюс. Кочевник.
Марк нахмурился, внимательно глядя на собеседника:
— Кочевник? Это в каком же городе дают такие имена?
Кочевник усмехнулся:
— Ни в каком. А я что, похож на городского жителя? К тому же, будь у меня рабочий чип, я бы еще на входе скрючился, как и ты.
Марк опустился обратно на койку, но не опустил оружия.
— Что со мной случилось, когда я вошел в город? — он продолжал методичный допрос и, пока мог получить хоть какие-то ответы, пользовался этим.
— Аварийный режим. Для здешнего сердца ты сейчас единственный человек. Потому оно держит тебя под строгим контролем в безопасности и изоляции, пока для тебя не найдется пара, которая, учитывая обстоятельства, не появится никогда. А теперь ты держишь на мушке единственного, кто может тебя отсюда вывести. Это не слишком умно. Так что предлагаю разумное решение. Ты перестаешь в меня целиться, а я и так тебе все покажу и расскажу. Давай уж говорить серьезно.
Марк поколебался и опустил ружье. Пляска стен и потолка постепенно унималась. Будто проверяя Кочевника, он задал следующий вопрос:
— Почему здесь никого нет? Что случилось?
Пилот выпрямился и отряхнул колено от пыли.
— Здесь уже много лет запустение. Авария. Выброс химикатов в воздух. Неудачное конструкторское решение с куполом задержало ядовитое облако и довело процент жертв до сотни.
Марк предпринял новую, более успешную попытку встать, и вместе с новым знакомым вышел в тюремный корпус.
— Почему сердце продолжает работать?
— А у него нет процедуры отключения. Нет таких обстоятельств, при которых сердце выключится само. Оно будет работать, пока есть ресурсы для самообслуживания. Работать и ждать. Послушай, дружище, может быть хватит ворошить этот склеп? Если полетим сейчас, будешь дома еще до заката.
Марк только мотнул головой:
— Никуда я не полечу. Чертово сердце решило меня убить.
Кочевник внимательно посмотрел на него, словно пытался понять, не подшучивают ли над ним.
— Сердце так не работает. Это не его логика, не его методы, не его категории мышления. Для него ты не индивид, а лишь статистическая единица в поколении. Даже если ты ему очень не понравишься, оно попросту не даст тебе размножиться, чтобы в следующем поколении таких не было.
— Точно говорю. Я сначала сомневался, думал, это случайность, совпадение, а потом ко мне подослали пастыря.
— Да, припоминаю. Я его и доставил по особому заказу. Сказали — для ловли опасного рецидивиста. Без обид, — развел руками пилот.
— А потом он оказался у меня дома со всей свитой. Подкараулил и стал стрелять.
Кочевник вздохнул, будто отчаялся что-то растолковать ребенку:
— Давай я просто покажу тебе твою машину-убийцу. И ты сразу поймешь, о чем я.
— Что — покажешь? — опешил Марк, не веря своим ушам.
— Ну, сердце. Когда-нибудь хотел увидеть? Мы тут в метрах от него.
— Я думал, сердце — разветвленная всеобъемлющая сеть.
— Сеть — его периферия, — отмахнулся Кочевник, уже делая первые шаги в глубину тюрьмы. — Сердце — это вполне конкретное устройство.
Марк ничего не ответил, но пошел следом, все еще не слишком твердо шагая. Он стал оглядываться, куда попал. Тюрьма носила тот же странный отпечаток ухоженной заброшенности, что и город. С одной стороны коридоры были тщательно вымыты, покрашены и освещение работало исправно, с другой — небогатая мебель в камерах заржавела и рассыпалась от времени. Скорее всего, для самого Марка койку принесли специально или даже произвели.
— Неплохо, да? — оглянулся на мгновение Кочевник. — До появления пастырей нельзя было с уверенностью обратить опасных людей к благим делам, потому их просто складировали. Кормили, выгуливали, нанимали обслуживающий персонал. Древние люди могли позволить себе вот так обращаться с ресурсами. Попытайся представить, насколько богат был тот мир.
Марк знал, что такое тюрьма, но не думал, что в жизни увидит одну своими глазами. Не успел он придумать ответ, как путь преградила дверь. Если прочие двери в тюрьме были либо сняты, либо лишены замков, то эта, в два человеческих роста, широкая, похожая на сейфовую, оказалась наглухо заперта.
Однако Кочевника это мало впечатлило. Он уверенно шагнул к панели безопасности и набрал код, а потом провел по замку пластиковым квадратиком, который здесь же и лежал. Стало ясно, что он далеко не первый раз сюда влезает и уже проторил дорогу.
Марк тем временем разглядывал шрам на его шее. Глубокий и извилистый, одним концом он терялся в волосах, а другим — под воротником.
— Как вышло, что твой чип сломался? — не сдержал он любопытства.
— Упал, — просто ответил Кочевник. — Не так, чтобы на улице или со стула. На транспорте. С тех пор сердце мне не указ, забрало тоже не работает. А я выжил и понял, что могу рассчитывать только на себя. Сам ищу пути к выживанию, сам модифицирую свой транспорт, работаю на собственных условиях.
— И именуешь себя сам, — усмехнулся Марк.
— Нет больше причин носить бирки и штрих-коды, — пожал плечами пилот. — Зато можно отразить суть.
В этот момент система наконец сработала, и дверь, громко ухнув, стала медленно приоткрываться. Кочевник не стал ждать и протиснулся внутрь, едва просвет стал достаточным, а Марк подождал, пока не смог просто войти.
Внезапно помещение за громадной дверью оказалось довольно скромным. По отполированным до зеркальности полу и стенам суетились маленькие обслуживающие боты. У дальней стены выстроились несколько серверных шкафов, а в середине — оно. Стоило Марку бросить один взгляд, и он понял: вот оно, сердце.
Больше метра в диаметре, металлическая сфера была словно рассечена пополам и приоткрыта. Внутри мерцали светоиды, индикаторы неизвестно чего.
Марк завороженно приблизился и приложил ладонь к прохладной гладкой обшивке. Столько лет бок о бок. Сердце заботилось о Марке, вырастило и воспитало его, оберегало и спасало ему жизнь, затем хотело уничтожить, а он лишь сейчас узнал, как оно выглядит. Взгляд упал на маркировку устройства, как раз оказавшуюся под рукой.
— Зеленое сердце, — в недоумении прочел Марк и тут же услышал смешок за спиной.
— Автоматический конструктор экосистем, — закончил за него Кочевник, — демонстрационный прототип номер четыре.
— Что это означает? — резко повернулся Марк. Его руки с силой сжали ружье.
— Заповедник будущего, мой друг. Ты собираешь редких животных, вживляешь им чипы, и с этого момента умная машина возьмет на себя все заботы. Локализует эпидемии до того, как ты о них узнаешь, заставит тигра охотиться на специально выпущенных овец вместо вымирающих соседей, неусыпным взглядом будет оберегать всех своих питомцев и каждого в отдельности, незаметно выстроит вокруг идеальную среду, чтобы растить здоровое потомство и год от года увеличивать ценную для мира популяцию.
Кочевник мечтательно развел руки и выкрикнул, словно безумный:
— Какая прекрасная мечта! И великолепная машина! И как славно ее создатель посмеялся бы над всеми нами сейчас! Ставлю свой поломанный чип и дневной паек, что хохотал бы от души!
Марк смотрел на него, наливаясь яростью.
— Что мы делаем в заповеднике? С чего бы людям вымирать? Нас десятки миллионов!
— А были миллиарды!
Кочевник вдруг сделал паузу и прокашлялся. Когда он снова заговорил, тон был спокойным и располагающим. Безумие рассеялось, словно дым от потухшего пожара.
— Но на момент запуска сердец — от сотни до пары тысяч в каждом тайнике. Оглянись, ценный специалист из Плюса, тут кругом военная техника, ржавое оружие, братские могилы. Война шла на полное взаимное уничтожение. Мы не прошли естественного отбора, дорогой ценный специалист. Мы вымирающий вид.
Марк вспомнил, что Кочевник так и не спросил, как его зовут, и вряд ли ему уже было дело после того, как он предъявил собственное необычное имя. Ему и самому было все равно. Найдя спиной стену, он сполз по ней в сидячее положение.
— Кому такое могло прийти в голову?..
Кочевник навис над ним, уперев ладони в колени.
— Никаких записей. Я знаю, что это произошло в последние месяцы войны, которая нас уничтожила. Кто бы это ни сделал, мотивы могли быть любыми. Отчаяние. Безумие. Желание спасти что осталось. Мне интереснее другое. Ведь скорее всего, это была группа военных. Кто еще может согнать такую толпу и разом прочиповать. Так вот, я часто думаю… Когда они закончили, вышли и бросились на штыки? Или все же оставили сколько-то чипов для себя? И обрели покой, беззаботность? Может, мы — их потомки?
— Что, все эти тайники были в тюрьмах? — спросил Марк, отмахнувшись от риторики.
— Эгида выросла вокруг тюрьмы. Плюс — из метро разрушенного бомбежками города. Арка — из военной базы. Роза — из системы шахт. Тот, кто посеял эти семена, был предусмотрителен и методичен. Первое столетие все четыре существовали под землей в изоляции, только потом началось строительство новых городов на поверхности.
— Зачем ты все это рассказываешь мне? — покачал головой Марк.
— Я люблю смотреть, как это знание придавливает других. Как вы меняетесь навсегда. А еще я знаю, в чем твоя проблема. И это поможет мне доставить тебя в Плюс и получить плату. Я тобой манипулирую, но на моей стороне правда, так что тебе ничего другого не останется, как вернуться со мной.
— Что же меня заставит? — Марк подозрительно нахмурился.
— Ты же видишь, сердце не могло желать тебе смерти. Для него просто нет категории «убить» или «нанести вред». Но загадаю тебе загадку. Если сердца – это машины-близнецы, то почему у городов, которые они строят, такие разные конфигурации, а в сообществах — разные порядки? Почему результат работы одинаковых машин не одинаков?
Кочевник улыбался, глядя на выражение лица Марка, пока тот искал ответ на неожиданный вопрос. Но он нашел только один ответ:
— В Плюсе отключена эвристика.
Пилот мигом выпрямился и даже всплеснул руками:
— Ну в девятку же! Логика эвристического сервера не приемлет того факта, что сердце управляет человеком, который управляет сердцем.
Марк воззрился на собеседника в немом шоке.
— Вот именно, мой друг. Каждое сердце само выбирает себе смотрителя. И тот принимает решения, которые машина не может. Так что, если тебя вытесняет сама система, то ты наверняка не угодил смотрителю. И слушай мое предложение. Я везу тебя и твою красивую новую пушку обратно в Плюс. Ты получаешь возможность поквитаться, а я получаю оплату. Все в выигрыше.
Марк долго молчал. Информации вновь оказалось слишком много, чтобы мигом разложить по полочкам. Но, кроме фундаментальных знаний о прекрасном новом мире, он теперь точно знал главное. Против Марка Юза не весь мир, а всего лишь один конкретный человек. На ум снова неуместно пришел образ опереточного злодея, бросающегося поездами. Но в поисках ответа на вопрос осталось ровно два коротких шага: найти и допросить.
— Успеем дотемна? — только и спросил он, протянув руку.
— Не-а, — улыбнулся Кочевник, охотно поднимая Марка на ноги. — Увидишь ночной Плюс с высоты птичьего полета.