Глава восемнадцатая

Когда Кошкар-оол нашел золотой слиток, устьбарыкцы встали на ноги. Наши парни и правда оказались настоящими друзьями. Все было, как обещал Кошкар-оол: расстались с долгами, купили себе одежду, и не какую-нибудь, а именно блестящие сапоги, шапки из сафьяна, безрукавки, брюки, отдали деньги на хранение в кассу. Настоящие богачи. Одного не хватает — нет у них девушек.
— Так сколько стоит кошечка, Коля? — спросил Кошкар-оол у Хойлаар-оола.
— Она говорила, что слитка золота величиной с кулак мало.
— Не хватает, — сочувственно заметил Демир-Хая.
Подумав, Хойлаар-оол решительно сказал:
— Надо продлить контракт. И кошечка от меня не уйдет.
Однажды во время такого разговора пришел Николай Иванович.
— Ну что, богачи? — он принюхался. — Вроде ничего не чую, значит, не были в «Бродяге». Расстались с долгами, оделись. Все девушки теперь ваши! Хорошо, хорошо. Хвалю и радуюсь.
Затем словно отрезал:
— Будете продлевать контракт?
Демир-Хая обрадовался:
— Вот-вот, Николай Иванович, только что о нем говорили!
— Молодец, Дементий Сергеевич.
Кошкар-оол засмеялся:
— Правы вы были, Николай Иванович, очень важен контракт, особенно для Коли. Ему нужны золотые слитки — с кулак, с жука! Много!
Петров разгладил усы:
— Интересно. С кулак, с жука… а если просто с жука?
— Мало.
Хойлар-оол спрятался за спину Николая Ивановича, отчаянно жестикулируя, чтобы Кошкар-оол замолчал.
— Если только с жука, то мало, — подтвердил Демир-Хая. 
— Все дело в контракте, — сказал Николай Иванович и повернулся к Хойлаар-оолу:
— А без золота не рискнешь?
Хойлаар-оол покраснел до yшей.
Кошкар-оол не понял:
— Даром, что ли?
Выходя из дома, Николай Иванович проворчал:
— Даром им… Контракт. Только контракт.
Петров ушел.
Кошкар-оол громко, на весь дом засмеялся:
— Ну вот, Коля, — сказал он Хойлаар-оолу — Сбили до нуля стоимость товара. Буду сидеть во главе стола на вашей свадьбе.
Но Демир-Хая тоже серьезно сказал:
— Контракт, Коля.
Прошло немного времени, и дверь открылась: ввалился Чиж-Кулаковский. Он размахивал пудовыми кулаками, что-то бормотал. За ним шел постоянный гость «Бродяги» Барсуков, последним — Мончарак с двустволкой через плечо. Этот всюду за ними таскается, даже кличка у него «Мончаренок»[1].
Батя сначала подошел к Кошкар-оолу, обнял, стал с влажным чмоканьем целовать.
— Гоша, Гоша! Какой ты плохой, так нельзя, сынок. Разве можно забывать Гирей Григорьича? Я ведь хотел из тебя сделать человека? Или составим контракт?
Кошкар-оолу стало противно, его в первый раз целовал и обнимал мужчина. Но он пересилил себя и вежливо сказал:
— Разве можно забыть? Ничего не забыл, Гирей Григорьевич.
Потом Чиж-Кулаковский пошел на Демир-Хая:
— Ох, Дементий Сергеевич! Сколько зим, сколько лет! — И, с хрустом почесывая черную бороду: — В тот раз ты мне здорово дал, Дема. Чуть скула не лопнула. Ничего, ничего, Дементий Сергеевич, дело житейское.
Демир-Хая был спокоен:
— Само вышло, — ответил он.
Помял Батя могучими руками Демир-Хая, подал руку Хойлаар-оолу:
— Коля?
Для Чиж-Кулаковского Хойлар-оол — пустое место, ягненок-альбинос, лишайный бычок. Не золотодобытчик, а слуга, раб.
Но Гирей Григорьевич обнял сразу троих парней, показал Кошкар-оолу большой палец:
— Большой золотодобытчик будешь, ох, большой золотодобытчик! А вы Гошу берегите. — Махнул приятелям: — Сынки! Барсучонок, доставай, что есть! Мы пришли в гости к друзьям.  Тувинцы никогда с пустыми руками не придут. Надо уважать традиции своего народа. Мончаренок, почему до сих пор держишь ружье? Сынок? Прежде чем войти в юртy, тувинец должен опустить ружье, нож должен опустить. Ты-то почему забыл обычаи своих предков?
— Пули тут нет, — пробормотал Мончаренок.
— Ну и что, что нет пули, — это все равно оружие, — начал учить Батя. — Ты не глупый тарбаган. Бывает, незаряженные ружья стреляют.
После хлопот Барсукова на столе появилась закуска. Поблескивала стеклом большая бутылка водки.
— Все готово, — доложил Барсуков.
— Сыны мои, — пригласил за стол Чиж-Кулаковский, — садитесь, Дема, Гоша, Коля! Мончаренок, приглашай друзей! Барсучонок, где рюмки?
— Что так рано, Гирей Григорьевич? — удивился Демир-Хая. — Утро на дворе.
— Ничего-ничего, Дементий Сергеевич, устроим праздник, — объяснил Чиж-Кулаковский, — Гулять будем, отдыхать… Сегодня мы свободные люди.
— Время, пора, — поторопил Демир-Хая товарищей, и вежливо сказал гостям: — Гирей Григорьевич, извините. Работа. Вы здесь ешьте, пейте, отдыхайте.
— Дементий Сергеевич — крепкий парень, — зло сказал Чиж-Кулаковский и выразительно глянул на Кошкар-оола. — Товарищам твоим некогда, а ты почему перестал появляться? Почему тебя не видно, Гоша? Или разбогател и дружба врозь?
Парни молчали. Незваные гости забрали продукты и вышли из дома.
Передразнивая Чиж-Кулаковского, Демир-Хая сказал:
— «Незаряженные стреляли»… Недавно они в тайге и правда стреляли.
Кошкар-оол удивился:
— Никогда я не слышал, чтобы Батя охотился?..
Демир-Хая задумался:
— Стреляли, а не охотились. Странно?
— Просто на меткость стреляли, — пожал плечами Хойлаар-оол.
— Когда? Где?
 
   *   *   *
Хойлаар-оол ходил в тайгy за диким луком. Когда возвращался, совсем рядом послышался выстрел. Подкравшись, он увидел, как Чиж-Кулаковский, Барсуков и Мончаренок, пьяные, спорили меж собой. Он стал наблюдать из-за дерева: они стреляли из двустволок в цель, соревновались. Через некото­рое время Барсуков и Мончаренок побежали посмотреть, попали или нет. В это время Чиж-Кулаковский достал из кармана пулю, зарядил ружье, прицелился в высокое дере­во и выстрелил. Друзья вздрогнули. «Что случилось?», — крикнул Барсуков. «Палю в мишень», — ответил Батя. «Пули-то все у нас?» — закричал Мончаренок. Чиж-Кулаковский махнул рукой: «У меня тоже есть». И еще два раза выстрелил.
Приятели подбежали к нему:
— Во что стрелял, Гирей Григорьевич?
— В ту ветку.
— Попал?
— Мимо.
Барсуков что-то заподозрил:
— Недавно ты говорил, что у тебя нет пуль, а теперь нашлись?
Чиж-Кулаковский заметно заврался:
— Да ладно, черт с ними, сынок, в кармане завалялись… Спирту налей.
Они начали пить.
 
   *   *   *
Демир-Хая и Кошкар-оол ушли на прииск, а Хойлаар-оол в теплицу. Он совсем расстался со сном с тех пор, как девушка поцеловала его. По ночам вспоминал Лизу: ее белые, как два белых козленка, груди, длинные русые волосы, бездонные зеленые глаза. Куда смотрел раньше, о чем думал этот парень? Больше Николай Иванович никуда не уезжал.
— Когда отец поедет в Кызыл? — как ни в чем не бывало спрашивал Хойлаар-оол. Лиза дразнила его:
— Бедный Коля! Хочешь еще раз посторожить меня? Отец ни-ког-да больше не поедет в Кызыл! Раньше надо было думать, товарищ Коля!
Хойлаар-оол рассказал Николаю Ивановичу про стрельбу в тайге.
Побывавший на всех приисках Тувы рабочий задумался.
— Странно! Знакомый почерк, — сказал Николай Иванович и попросил: — Покажи мне это место.
Оно было недалеко, Петров и Хойлаар-оол быстро добрались. Петров нашел пыжи, осмотрел места, где была рассыпана дробь, тщательно осмотрел ветки.
— Дело нечисто, — сделал вывод Николай Иванович. — Лиственница, в которую стреляли, подгнившая, кривая, люди не станут ее трогать. Такое дерево не годится для строительcтва и топлива.
Затем вместо любимого слова «контракт» он произнес незнакомое слово «экспертиза».
Хойлаар-оол удивился: что случилось?
Назавтра к этому дереву Петров привел руководителей прииска и милиционера. Они несли пилу и топор.
Дерево свалили.
Вновь Петров начал его ощупывать и осматривать со всех сторон.
Видимо, стреляли из двустволки, не было следов пороха.
Наконец Петров крикнул:
— След от пули!
По совету Петрова,постепенно стали сдирать кору вокруг повреждения.
— Это не свинец и не целая пуля, — сказал Петров. — Тут есть осколки железа.
Милиционер восхитился:
— Ну ты и сыщик!
Обтесывая дерево, они осторожно крались по следу пули до самого осколка: правда, пуля… нет, не пуля… это осколок золота! С ноготь!
Распилили толстый ствол, вертели во все стороны, обтесывали, строгали, и нашли еще два осколка.
— Какой вы упорный, Николай Иванович, — восхитились друзья. — Даже в дереве нашли слитки золота, неслыханно! Зря вы с нами ковыряете землю, вам деревья надо валить. Большой золотодобытчик!
Николай Иванович молча указал на Хойлаар-оола:
— Великий золотодобытчик и сыщик — вот он, перед вами!
Так овощевод Хойлаар-оол вдруг стал золотодобытчиком. Великим.
Оказалось, ворованное и выменянное у пьяных золото Чиж-Кулаковский вкладывал в пустую гильзу, стрелял в  отмеченную лиственницу. Хитрый, выбирал старое, корявое, трухлявое дерево: на него внимания не обратят, не свалят.
Петров, опытный золотодобытчик, много раз на других приисках слышал о таком способе мошенничества.
Что делать с Чиж-Кулаковским? Связаться с милицией — будут допрашивать, он ничего не скажет. Спугнуть тоже нельзя. Надо поймать, когда он стреляет золотом, на месте преступления. Только когда представится такой случай?
Погода в тайге стала портиться. Пошел дождь. На улицах поселка совсем не видно людей.
Хойлаар-оолу дали премию. Неожиданно разбогатев, он купил друзьям еще одежды, дал денег. Трое парней из Усть-Барыка все крепче становились на ноги. Спокойный Демир-Хая отнесся к этому как к должному. Неугомонный, любопытный Кошкар-оол надоедал:
— Коля, где нашел золото? Или ты просто деньги нашел, Коля?
Хойлааар-оол не торопился с ответом:
— Заработал.
— Не ври, парень! От возни в огороде таких денег не бывает.
— Ты правда думаешь, что только золото ценно? Овощи — это тоже золото, друг.
Сколько ни уговаривал, ни ругал Кошкар-оол Хойлаар-оола — тот молчал.
В конце концов Гоша съязвил:
— Рад, кошечка в твоих руках? За пазухой, считай?..
А Хойлаар-оол, и правда, уже «положил за пазуху» свою кошечку.