Песня семнадцатая. Разговор между ханом Малчын-Эге и Тана-Херелом

Шыяан ам!
 
Ехал мальчик на стригунке,
Сжав поводья в тонкой руке.
С любопытством вперед глядит:
На поляне толпа гудит,
Расшумелась уже с утра —
Весела, нарядна, пестра,
Знать, не так уж худо живет
Под рукой у хана народ!
 
Мальчик смело в толпу шагнул,
Словно в волны моря нырнул,
Конь за ним идет в поводу,
Протолкались — и на виду
Ставка ханская, ханский дом:
Девяносто коней гуськом
Окружить не смогут ее —
Таково у хана жилье,
А входная главная дверь
Вся из золота, верь не верь!
 
Перед входом — железный столб
В самом центре бурлящих толп,
Лучшим выкован кузнецом.
Смотрит в небо верхним концом.
Это коновязь для коней.
И сегодня уже с утра
Приведен и привязан к ней
Белолобый Калчан-Кара —
Лучший ханский конь верховой
С гордой царственной головой.
 
Путник юный на столб взглянул,
Ухватил и к себе пригнул,
Привязал своего конька,
Тонконогого стригунка,
Рядом с ханским Калчан-Кара
И сказал сам себе: «Пора!»,
И пошел, нарушив запрет,
Прямо к двери парадной той,
Отражавшей солнечный свет,
Двери кованой, золотой.
 
Прислонил он свой бедный лук
К стенке войлочного дворца –
И дворец пошатнулся вдруг,
И зашлись у людей сердца.
«Ну и хлипок этот дворец!» –
Про себя проворчал юнец.
Усмехнулся, рукой махнул,
Лук свой тут же в землю воткнул.
 
Тощих стрел положил запас
Он на крышу юрты-дворца —
И прогнулась крыша тотчас,
И прогнулась крыша дворца,
Чуть не треснул ее каркас —
И зашлись у людей сердца.
«Кто ж так строил этот дворец?»
Про себя проворчал юнец,
Стрелы на землю положил,
К двери кованой поспешил.
Златокованная была
Дверь огромная тяжела,
Шестьдесят человек могли
Лишь поднять ее от земли,
А подросток, щуплый такой,
Открывает одной рукой!
 
Входит внутрь, отдает поклон.
Что-то ждет его впереди?
«Хан, амыр!» — произносит он,
Добавляет: «Кадын, менди!»
Благосклонен к мальчику хан,
Может, чует какой секрет:
«Кто ты, гость? Из каких ты стран?»
И подросток ему в ответ:
«Сирота я, сын сироты!
Есть могучий хан Караты,
Пастухом у него служу,
За стадами его слежу.
Хан хвалил и ценил мой труд,
Но случилась у нас беда:
Самый лучший ханский верблюд
Вдруг пропал — не знаю куда,
Племенной верблюд-великан.
«Отыщи!» — повелел мне хан.
Я немало прошел дорог,
Расспросил я многих людей,
Но верблюда найти не смог.
А зовусь я Ховеленмей.
Довелось мне слышать в пути
От прохожих, что здесь у вас
Состязанья должны пройти.
Захотелось и мне хоть раз
Испытать удачу свою
Здесь, в бескровном честном бою!»
 
Улыбается хан в ответ,
Видно, чует какой секрет:
«Этот парень издалека!
Накормите-ка паренька!»
Подал знак рукой господин —
Девяносто сильных мужчин
На плечах, сгибаясь, несут
Деревянный круглый сосуд.
В круглой чаше — жирный хойтпак —
Забродившее молоко.
Поклонился мальчик-бедняк,
И сосуд осушил легко,
Поднял чашу одной рукой
Бедный мальчик, щуплый такой,
И, простившись, шагнул за дверь.
Что он станет делать теперь?